Дочь Клеопатры - [5]
Я застыла, прижавшись к мраморной стене спиной. Умолкли радостные крики чаек, и моря не стало, и не было больше ни слуг, ни даже солдат. Остался один отец — и рана меж ребер, там, где он пронзил себя собственным клинком. До слуха долетало судорожное дыхание брата, но самого его я не видела. Потому что смотрела на руки матери, обагрившиеся от прикосновения к отцовским одеждам.
— Антоний! — воскликнула она. — Антоний! — И прижалась щекой к его груди. — Знаешь ли, что посулил Октавиан после битвы при Акции? Что не станет посягать на египетский престол, если только по моему приказу тебя убьют. Но я не сделала этого! Слышишь, не сделала! — Мама уже была близка к припадку. — И вот… что же ты натворил!
У него задрожали веки. Я никогда не видела, чтобы отец испытывал боль. Он был воплощенным Дионисом, чем-то большим, чем жизнь, и ни один мужчина не мог с ним сравниться ни ростом, ни быстротой движений, ни силой. Отец хохотал громче всех и шире всех улыбался. Но сегодня на прекрасном загорелом лице не было ни кровинки, а волосы взмокли от пота. Отца было трудно узнать без греческих одеяний и золотой короны в виде листьев плюща; скорее он походил на простого смертного, на римского легионера, который еле ворочает языком.
— Мне сказали, что ты умерла.
— По моему приказу. Я хотела, чтоб ты бежал, а не убивал себя. Еще не все кончено, Антоний.
Однако его глаза уже затягивала мутная пелена.
— Где мои солнце и луна? — прошептал отец.
Александр взял меня за руку и повел за собой. Наверное, я бы не справилась без его помощи.
— Селена… — Взгляд умирающего упал на меня. — Селена, ты не подашь отцу вина?
— Папа, это мавзолей, здесь нет…
Но он уже не понимал моих слов.
— Доброго хиосского вина…
Мама всхлипнула.
— Не плачь. — Он ласково прикоснулся к ее волосам, прошептал: — Наконец-то я становлюсь Дионисом, — и, собрав последние силы, сжал мамину руку.
— Живи, ты мне нужен, — взмолилась царица. И вдруг пронзительно закричала: — Антоний! Антоний!
Умирающий смежил веки. Мама приникла к нему всем телом, прижала к груди и, призывая Исиду, просила вернуть ему жизнь. Мы слышали, как приближаются к воротам гробницы римские воины. Бриз разносил над морем их странный монотонный напев.
— Что это? — со страхом спросил Александр.
— Evocatio[1], — прошептала Хармион. — Они заклинают наших богов перейти на сторону Октавиана и принять его как законного правителя.
— Боги нас никогда не оставят! — разгневанно закричала царица, и перепуганный Птолемей уткнулся личиком в колени служанки.
Мать поднялась; лазоревый шелк ее платья покрылся багровыми пятнами. Кровь была на груди, на руках, даже на косах.
— Вниз! Если они взломают дверь, мы подожжем тут все дрова!
Уходя вслед за другими, я обернулась посмотреть на отцовское тело: может быть, еще шелохнется?
— Его больше нет, Селена, — промолвил брат сквозь слезы.
— А вдруг…
— Его больше нет. И только богам известно, что стало с Антиллом.
У меня сжалось горло; внезапно в чертоге словно не стало воздуха. Поднявшись по лестнице, мать протянула служанкам по кинжалу.
— Наблюдайте за окнами, — приказала она. — Если кто-нибудь ворвется сюда — вам известно, что делать.
Она устремилась вниз, оставляя кровавые следы на ступенях.
Мы с братьями последовали за ней. Солдаты уже колотили в дверь и по очереди прижимались лицами к решетке.
— Держитесь у меня за спиной, — велела царица и двинулась вперед.
Мы трое повиновались, и я невольно впилась ногтями в руку Александра.
Как только мама появилась перед решеткой, послышался гул голосов. Один из солдат приказал нам сдаваться. Тогда она вздернула подбородок, так что сердоликовые глаза грифа уставились прямо на римлян.
— Я сдамся, — провозгласила царица через железную решетку, — если Октавиан поклянется, что Египетским царством будет править Цезарион.
Мы подошли чуть ближе, чтобы расслышать ответ солдата.
— Ваше величество, этого я не могу обещать. Однако смею заверить, вас ожидает уважительное и мягкое обращение.
— Не нужна мне ваша мягкость! — выкрикнула она. — Цезарион — сын Юлия Цезаря и законный наследник египетского трона. Птолемеи правили этой страной почти триста лет. А что намерены сделать вы? Установить здесь римское господство? Сжечь Александрийскую библиотеку и творить убийства на улицах величайшего города в мире? Думаете, люди на это согласятся?
— Ваши люди лезут из кожи вон, чтобы заверить Цезаря Октавиана в своем почтении.
Мать отшатнулась, точно солдат ударил ее.
— Он что же, присвоил имя Юлия?
— Октавиан — его приемный сын и наследник.
— А Цезарион — дитя по крови! Стало быть, они братья.
Надо же, мне это никогда не приходило в голову. Я подошла поближе, чтобы взглянуть на солдата через решетку, и вдруг почувствовала на талии чью-то сильную руку. В шею уткнулось холодное лезвие.
— Мама! — крикнула я.
Александр хотел броситься на защиту, но тут со второго этажа на нас обрушились римские воины, проникшие через открытое окно. Двое схватили Ираду и Хармион, а третий крепко держал Птолемея за руку.
Царица вытащила кинжал из ножен у пояса, однако было поздно. Широкоплечий римлянин выкрутил ей запястье, в то время как его товарищ отпер тяжелую дверь.
Из глубины веков смотрят на нас прекрасные глаза царицы Нефертити, запечатленные на знаменитом скульптурном портрете. Что скрывается за ее непостижимым взором? Эта женщина достигла вершин власти. Ее супруг, фараон Аменхотеп IV (Эхнатон), был одной из самых загадочных личностей в истории человечества. Его называли фараоном-еретиком, фараоном-ниспровергателем. Можно ли быть счастливой рядом с таким человеком? И если да, то какой ценой дается это счастье?
В Индии, стране несметных сокровищ и пряностей, жестокий обычай велит избавляться от новорожденных девочек – лишней обузы. Но простая сельская красавица Сита, вплетающая в косы цветы жасмина, и юная принцесса Лакшми Баи, с детства воспитанная справедливо и мудро править своим народом, останутся в веках! Когда под сапогом британской армии одно за другим падут свободные княжества, Сита станет отважным воином-телохранителем своей принцессы, а Лакшми, возглавив восстание сипаев, превратится в настоящую мятежную королеву.
Египет, 1283 год до н. э. Восемнадцатая династия фараонов, самыми яркими представителями которой были фараон-еретик Аменхотеп IV и его жена Нефертити, прекратила свое существование. Из рода Нефертити осталась в живых только ее племянница Нефертари, живущая при дворе фараона Сети I. Девочка чувствует себя изгоем, ее постоянно попрекают тем, что она принадлежит к семье вероотступников. И хотя ее связывают нежные чувства с сыном фараона Рамсесом, будущее остается неопределенным до тех пор, пока ее не берет под свое крыло тетка Рамсеса, верховная жрица богини Хатор[1].
После развода с Жозефиной Наполеон ищет себе новую супругу, и ею оказывается австрийская принцесса Мария-Люция. Ей приходится принять предложение Бонапарта, иначе ее стране грозит разорение. Французский двор встречает новую императрицу настороженно. За ней непрестанно наблюдают, ее лишают всего родного, даже собственного имени. Сложный характер Наполеона, интриги его сестры Полины и запретная любовь к австрийскому графу — императрица постоянно рискует! Между тем близится война с могущественной Российской империей, и Мария-Люция сыграет в этом противостоянии не последнюю роль…
Трилогия современного таджикского прозаика Джалола Икрами «Двенадцать ворот Бухары» рисует широкую картину жизни Бухары начала XX века. В первом романе трилогии — «Дочь огня» — рассказывается о горестной судьбе таджички в Бухарском эмирате и о начинающихся социальных переменах.
В 1590 году Неаполь содрогнулся от зверского убийства. Убийца — великий и безумный композитор Карло Джезуальдо, принц Веноза. Жертвы — его красавица жена Мария и ее аристократический любовник.Джезуальдо предпочитал мальчиков и не любил жену, однако ревность, зависть к сопернику и бешеная злоба взяли верх над здравым смыслом. С леденящим душу хладнокровием охотника он выследил осторожных любовников и устроил им прощальный спектакль, своей жестокостью потрясший даже ко всему привыкших современников.Этот роман насквозь пропитан открытым эротизмом, безжалостным насилием и зрелой красотой средневекового Неаполя.
Безумные выходки, разудалые кутежи и скандальные романы неистового русского князя Волконского буквально сотрясали Париж, самые эффектные красавицы света и полусвета боролись за право привлечь, хоть ненадолго, его внимание. Лишь одна женщина, юная и невинная танцовщица Локита, оставалась, казалось, холодна к ухаживаниям князя. И чем неприступнее держалась девушка, тем отчаяннее желал победить ее гордость и покорить ее сердце князь…
Фортуна, наконец, улыбнулась княжне Софье Астаховой. Именно здесь, во Франции, она стала пользоваться успехом у мужчин, да каким! Среди ее поклонников есть и русские, и галантные французы… Но для Сони главное сейчас другое — сама королева Франции Мария-Антуанетта решила прибегнуть к ее помощи. Подумать только! Иметь возможность путешествовать по Европе со всеми удобствами, в обществе красивого молодого человека, находясь при этом на полном обеспечении казны, — и за это всего лишь передать брату королевы, австрийскому эрцгерцогу, ее письмо.
Она узнала его. Лицо этого человека невозможно забыть. Кьяра поклялась, что отомстит за сестру. Негодяй получит свое. Вот только… Сердце подсказывает, что душа его чиста. А сердце никогда ее не обманывало…
В библиотеке Кембриджского университета историк Клер Донован находит старинный дневник с шифрованными записями. Ей удается подобрать ключ к шифру, и она узнает, что дневник принадлежал женщине-врачу Анне Девлин, которая лечила придворных английского короля Карла Второго в тот самый период, когда в Лондоне произошла серия загадочных убийств. Жестокий убийца, имя которого так и осталось неизвестным, вырезал на телах жертв непонятные символы. Клер загорается идеей расшифровать дневник и раскрыть загадку давно забытых преступлений…Впервые на русском языке! От автора бестселлера «Письмо Россетти».