Дочь бакенщика - [20]

— След!.. Следы! Свежие следы, — и, будто убеждая в этом кого-то, сказала: — Идут вон в ту сторону! А вон следы копыт…

Ильсеяр побежала по следам. Потом снова прильнула к земле, прислушалась. На этот раз ухо явственно уловило звуки шагов. Она вскочила и вложила в рот пальцы, чтобы свистнуть, но в эту минуту перед ней, как из-под земли, появились два человека. От неожиданности и испуга Ильсеяр отскочила назад, будто наступила на хвост страшной змеи.

Глава 10 Папа велел торопиться

— Стой! Руки вверх!

Сердце у Ильсеяр забилось, словно хотело выскочить из груди.

— Попалась, — сказала она про себя, но тут же глаза ее блеснули радостью. Она увидела на высоких папахах этих людей пущенные наискосок новенькие красные полоски Интересно: красные ленты, винтовки, а на ногах лапти… Люди в папахах переглянулись и отвели от Ильсеяр свои винтовки.

— Ты кто такая? — громко спросил один из них, но, видя, что опасаться здесь не приходится, понизил голос. — Что это ты, девочка, бродишь одна по лесу да посвистываешь?

А другой, считая осторожность не лишней, оглядел Ильсеяр с ног до головы и строго повторил свой вопрос:

— Ты кто такая?

— Мне бы дядю Костина, — промолвила Ильсеяр, успевшая успокоиться.

— Костина? — удивленно, словно не веря своим ушам, переспросил первый.

— Да, дядя.

— Зачем он тебе?

Ильсеяр говорила спокойно, как со своими старыми знакомцами:

— Так уж, нужно… Поведите меня скорее к дяде Костину.

Те опять переглянулись. Один покачал головой и вытащил из кармана кисет. Заметив, что они не торопятся, Ильсеяр настоятельно сказала:

— Мне скорее… Дело у меня спешное.

— Спешное дело? — Тот, который стоял с кисетом, вопросительно посмотрел на товарища и резко кашлянул.

В это же мгновение откуда-то появились еще два человека. За плечами у них были обрезы, на боку сабли, в руках кнуты. Они взглянули на Ильсеяр, о чем-то пошептались с первыми двумя и тут же повернули обратно. Ильсеяр разглядела из-за веток, что они сели на коней и ускакали. Человек с кисетом сел на поваленное дерево, начал закручивать цигарку.

— Посиди пока, девочка, — сказал он Ильсеяр.

Ильсеяр несмело уселась на другом конце дерева.

Не прошло и пяти минут, как послышался конский топот. Шагах в пятнадцати остановились два всадника. Ехавший на вороном коне мужчина спешился и быстро направился прямо к Ильсеяр?

— Это ты, Ильсеяр?

Ильсеяр сразу узнала в нем дедушку-гостя, которого она поила чаем, провожала в лес. И была на нем та самая кожаная куртка с широким ремнем, в которой он остался тогда, сбросив с себя стариковские лохмотья.

Ильсеяр вскочила и побежала ему навстречу. Она, как большая, поздоровалась с ним за руку и стала шепотом рассказывать все, что отец велел передать ему. Потом оглянулась кругом, чтобы убедиться, не слушают ли ее другие, и снова зашептала.

— Что? — переспросил ее вдруг Костин.

Ильсеяр повторила и уже во всеуслышание сказала:

— Папа просил торопиться, очень торопиться.

Костин изменился в лице. Взгляд его стал жестким, на лоб набежали морщины. Он повел Ильсеяр к лошадям.

— Спасибо тебе, Ильсеяр, спасибо, моя умница, — говорил он, поглаживая ее по голове. — Через час мы будем там. Ну-ка, садись на Юлбарса, устала небось, — добавил он, подсаживая ее на лошадь.

— Я сама, — сказала Ильсеяр, залезая на такую же вороную, как и у Костина, лошадь. Она поискала ногами стремена и не могла дотянуться до них, хотя и вытягивала ноги вниз, чуть не сползая с седла.

Партизаны рассмеялись.

Один даже сказал:

— Эх, и не доросла-то ведь ты самую малость, красавица…

Ильсеяр резко обернулась к говорившему. Возле лошади стоял юноша башкир. Он выделялся среди других не только своей молодостью, но и одеждой. На нем была добротная голубая куртка с блестящими медными пуговицами, на голове голубая фуражка с черным козырьком. Какой-то особенной чернотой отличались и продолговатые его глаза, и волосы, и брови. Юноша, улыбаясь, поднял выше стремена.

— Тебе придется пешочком пройтись, Уметбаев. Сам видишь, гостья… — сказал ему Костин и вскочил на своего коня.

— Есть пешочком!

Лошади тронулись. Какое-то время они ехали меж кустарников, потом въехали в реденький сосняк. За сосняком раздавался сухой треск валежника, слышались беспорядочные шаги.

Лошадь Костина рванулась вперед, и через минуту они выехали к партизанам, врассыпную следовавшим за группой конников.

Отряд остановился.

Костин приподнялся на стременах, окинул всех взглядом и крикнул:

— Товарищ Храбрый, товарищ Султанов, ко мне!

Двое из конников отделились от отряда, подъехали к Костину

— Слушаем, товарищ командир!

Командир партизанского отряда Костин коротко передал им то, что рассказывала Ильсеяр, и выжидающе посмотрел на них.

— Что скажешь, товарищ Храбрый?

— Надо идти.

— Товарищ Султанов?

Командир конников — татарин в потертой тужурке — склонил голову, как будто собрался основательно поразмыслить, но тут же поднял взгляд на Костина.

— Идти! Окружить банду и разгромить!

— Правильно! Я тоже так думаю, товарищи командиры… — сказал Костин и, тронув деревянную кобуру большого маузера, повернул коня к отряду.

— Дядя Шахи!

— Чего-о?

— Поди сюда!..

К Костину подошел старый крестьянин. Костин тихо шепнул ему: