Добрые книжки - [67]

Собака мечтательно почесалась, словно бы дивясь услышанной ахинеей.

— Да ты, братец дядя Валера, ещё тот выдумщик! — расхохотался Алексей Николаевич. —Однако мечтать нам недосуг, надо что-то с собачьей казнью выдумать.

— Сжечь её — и вся недолга!! — из форточки окна на первом этаже выпросталась шероховатая самодовольная голова Виктора Леонидыча. — Ку-ку, ёпти!!

— Проснулся? — улыбнулся другу дядя Валера.

— Ещё бы не проснуться, вы тут на весь двор орёте. Вот сыночка моего заинтересовали дурью своей, он помочь вам хочет… Павлик, засранец ты этакий, чем ты можешь помочь этим двум долбанутым?

Из подъезда во двор вышел смущённый мальчик Павлик, держа на вытянутой руке коробок спичек.

— Я ему спички дал, они у меня самые надёжные во всём посёлке — вы собаку сожгите нахрен, это я вам, как доктор советую. Жанну д`Арк когда-то на костре сожгли, и после этого никто на неё не жаловался, а ведь она при жизни совершила сделку с дьяволом.

— Да разве? — не поверил дядя Валера.

— Если бы она была девственницей, то не сгорела бы на костре, поскольку в те времена девственницы никогда на сгорали. Бабки до ста лет доживали и по горящим избам запросто шастали, поскольку были девственницами, и судьба к ним благоволила.

— Вот не зря я только что говорил Алексею Николаевичу, что раньше было много чего полезного. — заскучал дядя Валера. — А ведь былого-то не вернуть. Былое-то ушло.

Алексей Николаевич утешил приятеля заверениями в абсолютной недостоверности всего того, что болтают про сожжённую орлеанскую деву, поскольку тьма суеверия и подлые хитросплетения заморских ярыжек, захвативших в плен некую женщину, именуемой в народе Жанной д`Арк, создали абсолютную завесу лжи над исторической правдой.

— По слухам, действительно, Жанна д`Арк являлась девственницей, что фактически подтвердили специальные матроны, исследовавшие женщину насколько можно дотошно, но заморские ярыжки упирали на то, что она заключила сделку с дьяволом, которую в принципе не способна совершить непорочная дева. Для казни возвели костёр на небывалой высоте, чтоб каждый из присутствующих мог снизу разглядеть все женские прелести Жанны д`Арк, и вместе с тем убедиться, что они горят столь же ярко, как и прочие части тела, а значит казнённая не могла быть девственницей. Надо сказать, что большая часть народа расходилась после казни в разочаровании, люди теряли веру в благородство невинности и говорили, что не напрасно сожгли эту подлую девку, что всякое бесстыдство должно нести заслуженное наказание. Но нашлись и такие негодяи, которые с чрезмерно взбудораженным мистицизмом отнеслись к трагедии, и дополнили её собственными бесстыдными выходками. Так, например, главный палач успел вскрыть ножом грудь казнённой, вытащить её сердце, тут же зажарить на огне и съесть, уверяя, что вся сила сделки с дьяволом теперь перешла к нему. Другие палачи сразу после казни выставили на продажу фрагменты костей и недожаренных кусков плоти. А родная бабка бургомистра того города, где проводилась казнь, собрала пепел казнённой и принялась потихоньку продавать его всяческим колдунам-любителям, и как утверждали некоторые недовольные покупатели, продавала очень дорого: требовала четверть экю за тридцать грамм!!

— Вот это была истинная старая ведьма, вот кого нужно было сжечь! — воскликнул дядя Валера.

— Несомненно. — согласился Алексей Николаевич. — Её и сожгли, но после, когда бургомистра нашли с проломленным черепом в городском саду, разодетым в женское платье и чулки, на которых красовались фамильные вензеля его родной бабки. Но не только пепел поступил в продажу после казни Жанны д`Арк, а сыскались и такие шельмоватые людишки, которые продавали почки сожжённой девы, и впоследствии выяснилось, что таковых почек продалось около пятисот штук.

— Не могло же быть у Жанны д`Арк пятьсот штук почек? — проворчал дядя Валера.

— Никак не могло. Это очень много даже для девственницы, заключившей сделку с дьяволом.

Собака дяди Валеры потешно замотала головой, примурлыкивая баркаролу Оффенбаха, и намеревалась высказать своё окончательное мнение не в пользу человечества. Мальчик Павлик отметил для себя возможность выгодной продажи почек собаки-оборотня, но вслух об этом не сказал. Только явственней протянул ладонь с коробком спичек.

— Хватит болтать, мужики! сжигайте эту тварь! — выкрикнул из окна Виктор Леонидыч.

— Мне кажется, тут самое удобное место для костра, тут мы с пацанами картошку в золе пекли. — указал Павлик. — Нас Миха научил картошку печь — уж такой он паренёк сообразительный, быстро сам всему научится и других научит. Нам только дрова нужны.

— Погоди, Павлуша, я сейчас мамкин шкаф скину — вы из него дров на костёр нарубите! — развеселился Виктор Леонидыч. — Шучу, ёпта!! мамке ничего не говори!!

Виктор Леонидыч умудрялся постоянно пребывать в колеблющемся дружелюбии, даже если общался с собеседником в обтёрханных тонах, утверждая, что на него невозможно обижаться, поскольку он страдает очень редким заболеванием — прирождённым похмельем.

— Шутки шутками, но уместно ли во дворе разводить костёр для сожжения собаки? — засомневался Алексей Николаевич. — Не говоря уже о службах пожарной безопасности, наши действия могут вызвать недовольство у жителей посёлка. Они скажут: чего это вы тут костры разжигаете? не надо нам этого!..