Добрые книжки - [42]

— Как же так, уважаемая? — чуть ли не накинулся Алексей Николаевич на тётушку. — Ваш родной племянник собирается жениться, а вы даже не навели справки про его избранницу, не разузнали вовремя, что она чертовка-суккуба и способна на непредсказуемые выходки. Вы даёте себе отчёт в своих поступках?.. У вас имеется какая-то ответственность за судьбу племянника, понимая, что он достаточно малахольный мужчина и может быть легко обманут?

— Женщины обманывают мужчин, а мужчины обманывают женщин — так повелось из века в век, на этом и держится человечество, на этом крепится его стремление к размножению.

Тётушка говорила очень серьёзно, с абсолютной уверенностью в свои слова, поскольку не раз обдумывала и взвешивала все эти жизненные тонкости, примеряя их ко множеству удачных судеб и трагических падений с высот, и не сомневалась в своих выводах ни на йоту.

— Но ведь правила необходимы любым отношениям, даже самым суматошным и невоздержанным? — задумался Алексей Николаевич. — Или пусть будет правильная альтернатива для тех, кто презирает правила — пусть будет хотя бы она!

— Хитрость — это женское оружие, воспитанное в нас от поколения к поколению, утончённое и изощрённое веками эволюции, женщина обязана быть хитрой. — расторопно вещала тётушка, сопровождая свою речь игривым подсасыванием и пришепётыванием. — Тоже самое касается и женского коварства, но я не очень люблю рассуждать о женском коварстве, поскольку сама не коварна, и предпочитаю огреть недруга пощёчиной, нежели строить против него козни, замышлять там что-то втихаря, делая при этом вид, что всё прощено и забыто. Нет, это не про меня.

Тётушка убедительно помахала метлой и тем самым напомнила то ли ведьму, прикидывающуюся овечкой, то ли овечку, не удовлетворённую простым овечьим счастьем.

— Но в чём же, спросите вы со свойственной иронией и многозначительностью, заключено мужское оружие? — обратилась она к Алексею Николаевичу, но тот, понимая театральную риторичность вопроса, ничего не спросил. — Мужское оружие — это наблюдательность, логика (из неё же вытекает умение делать выводы из всего, что противоречит женской логике, которую на самом деле никто определить не смог с достаточной концептуальной комфортностью, если вы, конечно, понимаете, что я понимаю под комфортностью), ещё есть сила и жестокость, и последовательность — она же упрямство!

— Упрямство большей частью касается женщин.

— Каким-то образом касается, а каким-то и нет, тут смотря кто прикоснётся — отсюда и вытанцовывайте. Но эта черта поведения не есть правило для женщины в активных отношениях с противоположным полом. Это своего рода эмоциональный взрыв, обостряющий наблюдательность и частично ревность. Что-то типа сексуальной страсти, но слегка наоборот. Хотя, женская ревность — это особый разговор, она во многом состоит из игры, да только женщина не нарочно об этом частенько забывает и принимает собственную игру за подлинные отношения. Мужское же упрямство определённо граничит с глупостью (хорошо, я вижу, что вы слегка нахмурились, услышав про «глупость», и чтоб не было никому обидно, назовём эти нормы поведения «наивностью») и вспышками буйства. Некоторые мужчины способны на всём протяжении семейной жизни полагать, что держат отношения в крепкой узде и не замечать, что их жёны имеют постоянных любовников. А если измена устойчива, то о каких правомерных и успешно применимых правилах вы берётесь рассуждать, любезный Алексей Николаевич?.. Что бы управлять отношениями, нужно давать женщине чёткие и ясные инструкции, должна быть чёткая линия смысла отношений, понятная для любой женщины. Нечто вроде: за нарушение того-то ты получаешь в виде наказания то-то и то-то, а за неожиданную предприимчивость вознаграждаешься тем-то и тем-то!.. Но если женщина имеет у себя любовника, то она и не очень нуждается в ваших вознаграждениях, а если от ваших наказаний она находит утешение в чужих объятиях, то и все ваши правила и инструкции летят к чёрту!!

— Мне кажется, что вы хотели бы добавить: и пусть летят!.. — улыбнулся Алексей Николаевич.

— Нет, я хулиганка, но не настолько, чтоб хулиганить просто для того, чтоб хулиганить. Вернее, всякое моё хулиганство имеет определённую цель, и я могу хотя бы попробовать дать смысл этой цели. Я вообще очень мелочная женщина, я весьма озабочена всяческими мелочами, мне не терпится решить множество мелких задач (неизменно претворяющихся в задачи крупные по степени близости к их разрешению). Поскольку я занимаюсь литературной работой, и даже имею некоторую известность в узких кругах, у меня есть задача: привлечь творческую молодёжь в наши литературные объединения, познать множество этих объединений в самом приятном смысле этого слова, признать, что мы — и молодые литераторы и старые хрычи с хрычовками (да и не только литераторы, а просто сопереживающие друг другу люди) — мы все не хуже и не лучше друг друга, что все имеем право быть и выступать в приятной демократической обстановке. Ибо большие деятели нашей страны плевать хотят на народ, и уж тем более на литературные мероприятия, а на своих официозных сборищах уделяют нам минимум времени, мы для них словно бы атрибутика культурного утилитаризма, больше необходимая не власти, а самим деятелям культуры для поднятия самооценки. А я просто люблю неплохо проводить время с друзьями и единомышленниками, я постоянно хочу с кем-нибудь знакомиться, кого-нибудь вовлекать во что-нибудь интересное, затеянное мною же. Я постоянно поглощена поисками милого уголка для посиделок и выступлений, поскольку выступать я люблю, и у меня отлично получается выступать. Я очень хороший человек и очень хорошая тётушка для своего племянника, звездюльством я не болею, ко всем отношусь с сочувствием и радушием, что не мешает мне острить на чужой счёт и гнуть свою линию, если посчитаю необходимым её гнуть.