Добрые книжки - [40]

— Обалдеть!!

— Да уж, возможно, что и все бы обалдели, если б узнали детали этого дела. Но никто ничего не узнал, дело замяли, как замяли и другое дело — про тренера областной женской сборной по биатлону. Это был выдающийся тренер, и золотые медали летели в копилку нашей сборной с невероятной быстротой, и никто не мог выведать секрета успехов тренера. Мне довелось быть этому тренеру заядлым дружком, и я неоднократно присутствовал на тренировках, где наблюдал, как тренер неотступно мчится по лыжне за спортсменками и подтыкивает им в спины лыжной палкой. Иных протыкал и насквозь, после чего они завязывали со спортивной карьерой, а на их жалобы и заявления в прокуратуру, отвечали только усмешкой: дескать, девушки со зла клевещут на тренера, не может такого быть, чтоб заслуженный мастер спорта лыжной палкой людей насквозь прободал!.. Спортивные результаты настолько ошеломляли, что тренеру пришло на ум сделать чемпионов по биатлону из своих домочадцев: из жены, дочери и тёщи!.. И он уже был близок к успеху, как на одной из тренировок разошёлся не на шутку и вонзил лыжную палку в жёнушку, приготовившуюся стрелять по мишени, отчего винтовка её дёрнулась замысловатым образом и выстрелила в башку тренера, размозжив мозги. Только тогда в кабинете прокурора провели совещание о недостатках в предсоревновательной подготовке спортсменов, были уволены все областные спортивные функционеры, в том числе и шахматисты, и олимпийское движение в нашей области замерло.

— И прокурора стоило бы наказать, он в очередной раз доказал свою профнепригодность.

— Его наказала судьба. Он вскоре женился на бывшей жене тренера, усыновил дочку и тёщу, и казалось бы наслаждался семейным уютом, пока во время одной из обычных лыжных прогулок супруга не посчитала, что способна сотворить из прокурора чемпиона по биатлону, и не принялась активно погонять его вперёд, подтыкивая сзади лыжной палкой.

— Я догадываюсь, что проткнула насквозь? Нечаянно.

— Совершенно нечаянно. А как же ещё?..

Алексей Николаевич жестом показал, что в оценке этих идиотских событий он целиком доверяет воззрению доброго самаритянина.

— Но вот вы сказали, что у вас не может быть беспристрастного мнения насчёт выхода из матрицы. Что именно вы имели в виду?

— Понимаете ли, Алексей Николаевич… Делая выводы и анализируя случаи смертного боя, я познал их бессмысленность, и когда затеял окончательно решить вопрос со своей блудливой супругой — дабы помочь ей освободиться от греховной сущности и вознестись на небо душой безукоризненно очищенного вида — я отверг всяческие усилия избиения.

— То есть, вы пожалели свою супругу?

— Да, я её пожалел. Я предал свою супругу медленному сожжению.

Алексей Николаевич замер от неожиданности.

— В этом самом лесу я выбрал удобную и неприметную полянку. — вполне спокойно и обыденно рассказывал добрый самаритянин, как будто не допуская и мысли, что у собеседника может вызвать изумление его рассказ. — Я собрал на полянке костёр и установил посреди столб, к которому привязал супругу, наобещав каких-то эротических глупостей. Она до последнего момента не ожидала от меня спасительного злодейства, и только, когда я принялся привязывать к её руке просмолённую палку, а затем зажёг эту палку, она подняла вой, предприняла попытку освободиться, но было уже поздно. Сгорела палка, сгорела и рука, держащая палку, принялась гореть, и голова с прочим туловищем: и за какие-то пару часов от супруги остался только пепел. Даже косточки сгорели весьма успешно — я думаю, у ней были очень нежные и хрупкие косточки.

— Как же вы так могли? — воскликнул Алексей Николаевич. — Неужели мысль о спасении чужой души могла создать столь грубую идею и мерзкие последствия?..

— Да, вот так иногда творятся благие намерения, и исторический опыт с религиозным замесом никого ничему не учит.

— И откуда вам теперь знать, спасли вы душу своей супруги или не спасли?..

— Нет, я об этом доподлинно знаю. — очень нехорошо улыбнулся добрый самаритянин. — Что сталось с моей супругой после сожжения, мне доподлинно известно.

— И что же??

Добрый самаритянин не спешил с ответом.

— Вы уверены, что желаете об этом знать?

— Мне кажется, вам теперь не отвертеться от ответа. — Алексей Николаевич едва сдерживал закипающую злость. — Уж если начали рассказывать, то рассказывайте до конца.

— Не сердитесь, Алексей Николаевич, с моей супругой всё очень просто. Душа её не пожелала покинуть земную юдоль в одиночестве, она пообещала, что дождётся моей естественной смерти, а пока перевоплотилась в некое бесструктурное состояние и уселась верхом мне на шею.

— Изволите шутить? Я никого не вижу на вашей шее.

— А вот погодите. — добрый самаритянин огляделся по сторонам и заботливыми шажочками отошёл под разлапистую сосенку. — Я вот сюда под ветку встану, где преломление солнечных лучей создаёт особый атмосферный фон, а ваше дело теперь внимательно приглядеться и увидеть на мне мою супругу.

Болезненно вздрагивая от напряжения и тревожного ожидания, Алексей Николаевич отдалился подальше от сосны и всмотрелся в столбик света, обволакивающий неуклюжую фигуру доброго самаритянина. И вот в этом расплывчатом душноватом свете принялась отчётливо вырисовываться бледная голая старуха, сидящая верхом на шее своего убийцы, которая приторно ухмылялась и, согбенно выставив вперёд крохотную землистую головёнку, трясла свисающими прядями длинных чёрных волос.