Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [63]
Глава 13. Бюрократия
Заключенные пронесли записки под полосатой тюремной одеждой и спрятали в поле. Ночью эти сообщения с подробной информацией о начале массовых убийств евреев в лагере попали в дом в Ощеке, где Наполеон Сегеда ждал доказательств преступлений нацистов. В течение двух недель Наполеон предпринимал попытки обследовать окрестности лагеря, но немцы усилили охрану и ему не удалось добиться успеха. Тем не менее он увидел достаточно, чтобы получить представление о творившихся в лагере ужасах. Рядом с железнодорожной станцией он оказался свидетелем страшной сцены: мимо проходил отряд заключенных, один узник, изможденный и истощенный, споткнулся и упал. Охранник-эсэсовец ногой перевернул этого человека на спину, наступил ему на шею и давил, пока тот не перестал шевелиться. А отряд не останавливаясь шел дальше и пел, и звуки доносились «будто из преисподней»[546].
Наполеон не мог даже вообразить того кошмара, о котором рассказывал в своем письме Витольд и который подтверждали собранные Стащеком данные по смертности в лагере. Очевидно, в Аушвице существовала целая программа убийств в промышленных масштабах, намного более жестокая, чем он предполагал. Некоторые из фраз в переданных Наполеону сообщениях понять было крайне сложно. Стащек упоминал метод убийства «хаммерлюфт», или «воздушный молот»: речь шла о пневматическом ружье с продольно-скользящим затвором, которое нацисты использовали для казни заключенных. Однако Наполеон истолковал «хаммерлюфт» как некую герметичную камеру, где людей убивали с помощью резкого скачка давления>{12}. Непонятно, почему он так подумал. Возможно, увидев чертежи нового крематория в Биркенау, которые передали подпольщики, Наполеон решил, что замысловатая система вентиляции предназначена для того, чтобы убивать людей давлением. Кроме того, Наполеон, вероятно, полагал, что в некоторые камеры подведено электричество и заключенных убивают электрическим током[547].
Несмотря на эти ошибки, Наполеон сделал верный вывод: у него в руках главная тайна нацистов. Аушвиц стал одним из центров массового убийства евреев, но если в других газовых камерах в основном погибали польские евреи, то здесь убивали евреев со всего континента[548].
Знак, запрещающий проход на территорию лагеря.
Предоставлено Мирославом Ганобисом
Теперь Наполеону предстояло отправиться в Лондон и рассказать о том, что ему известно о преступлениях нацистов. Войчех подготовил ему новые документы. Агенты, которых забрасывали в Польшу, имели поддельные удостоверения личности, но иногда из соображений благоразумия требовалось сменить псевдоним. Войчех нашел идеальный вариант — документы на имя Густава Молина, польского пастора, который жил в соседнем городке Цешине. Нацисты заставили Молина записаться в специальный реестр жителей немецкого происхождения и призвали на военную службу. Молин согласился предоставить подполью свои документы, чтобы курьер мог перемещаться между Польшей и подразделением, где служил Молин, на территории оккупированной Франции. Если Наполеону удастся выдать себя за немецкого солдата, его почти не будут проверять по дороге[549].
Удостоверение личности Густава Молина
Наполеон с пакетом отчетов 6 августа 1942 года отправился в Варшаву — Ровецкий должен был окончательно утвердить документы. Прибыв в столицу, Наполеон узнал о новой беде. Руководство Германии 22 июля объявило, что четыреста тысяч жителей гетто будут вывезены на фабрики, расположенные на востоке страны. Когда глава Еврейского совета гетто Адам Черняков обсуждал с представителями СС вопрос выделения транспорта для перевозки детей-сирот, открылась жуткая правда: все до единого евреи Варшавы были отмечены как подлежащие истреблению. Незадолго до начала ликвидации гетто, 23 июля, Черняков принял таблетку цианида. «Они требуют, чтобы я собственными руками убил детей своей нации, — сообщалось в его предсмертной записке. — Мне ничего не остается, кроме как умереть»[550].
Немецкие офицеры и их помощники-украинцы опечатали входы в гетто и под угрозой депортации заставили еврейскую полицию ходить от квартиры к квартире и вытаскивать людей на улицу. Мужчин, женщин и детей погнали к железной дороге на окраине гетто, там их собрали на открытом дворе и погрузили в вагоны для скота. В первый день депортировали шесть тысяч евреев и ежедневно отправляли примерно такое же количество человек.
Никто не знал, куда идут составы с евреями. На следующий день еврейская организация Бунд поручила своему шпиону из гетто Залману Фридриху проследить маршрут поездов. От польских железнодорожников Фридрих узнал, что заключенных выгружают в лагере близ Треблинки, в 80 километрах к северо-востоку от Варшавы. Затерянная в лесу территория, огороженная колючей проволокой, была слишком маленькой, чтобы вместить тысячи прибывающих людей. Оттуда никто не выходил. Скорее всего, там совершались массовые убийства евреев. Из собственных источников Ровецкий получал аналогичные данные о беспрецедентных масштабах уничтожения варшавских евреев[551].
«Немцы устроили бойню в Варшавском гетто, — сообщалось в первом донесении подполья о ликвидации гетто, переданном в Лондон 26 июля. — Уже отправлены два состава с людьми — разумеется, их ждет смерть».
