Добровольный узник. История человека, отправившегося в Аушвиц - [21]
Витольду удалось найти предлог, чтобы проникнуть в здание минуя Бока. Внутри он увидел длинный коридор, где голые заключенные выстроились для дальнейшего осмотра. Некоторых уже поливали ледяной водой в душевой. В большей части комнат размещались палаты, где больные лежали плотными рядами прямо на полу. В блоке пахло гнилью и экскрементами[162].
В одной из палат Витольд нашел Деринга. Витольд с трудом его узнал: Деринг был бледен и изможден и, казалось, едва стоял на странно распухших ногах. Скорее всего, они уединились в комнате младшего медперсонала и поговорили. Сначала Деринга призвали в дорожно-строительный отряд — это была очень тяжелая работа. Через несколько дней его в полуобморочном состоянии и с высокой температурой притащили в госпиталь. Сначала Бок забраковал Деринга, но ему все-таки повезло. Одним из сотрудников госпиталя был Мариан Дипонт, коллега Деринга, знавший его по работе в Варшаве. Он увидел, как Деринг выполняет упражнения на плацу, и уговорил Бока оставить его в госпитале. Деринг выздоровел и устроился на работу медбратом[163].
Деринг согласился с мнением Витольда, что прорыв осуществить нереально. Сбежать из лагеря удалось всего одному заключенному, который сделал подкоп под ограждением из колючей проволоки. В ответ эсэсовцы устроили жестокую двадцатичасовую перекличку. Деринг предупредил Витольда, что тому еще не пришлось испытать на себе силу настоящего убийцы. Дубинки капо — это ерунда. При известной осторожности и везении побоев можно избежать. Настоящая опасность — это голод, объяснил Деринг. Оберштурмфюрер СС Зайдлер, который в первую же ночь сказал заключенным, что им осталось жить максимум шесть недель, лишь слегка преувеличил. Каждый узник должен был получать с пищей примерно 1800 килокалорий в день — две трети того, что нужно мужчине, занятому тяжелым физическим трудом. Учитывая то, что капо воровали продукты, а заключенные крали еду друг у друга, многие из них стремительно приближались к голодной смерти, потребляя меньше тысячи килокалорий в сутки (позже в СС изобрели простую формулу для расчета периода выживаемости: продолжительность жизни в месяцах = 5000 / дефицит калорий)[164].
В лагере даже придумали прозвища для тех, кто был на грани голодной смерти: калеки, потерянные, сокровища и — самое распространенное — «музельманы», или «мусульмане». Вероятно, так их называли из-за того, что от слабости они раскачивались взад и вперед, будто молились. Витольд наверняка уже видел таких людей. Их лица исхудали настолько, что черепа делались выпуклыми, слишком большими для тощих тел и раздутых конечностей. Обычно они бродили вокруг кухни в поисках объедков и были легкой добычей для капо, которые любили над ними поиздеваться[165].
Голод, по словам Деринга, был не просто смертельной угрозой: он служил отвратительным фундаментом системы капо. В лагере около входа был небольшой отдел гестапо, официально известный как отдел политики, где заключенные выстраивались в очередь по утрам и вечерам, чтобы доносить на своих товарищей. Остальные узники сторонились таких информаторов, но никто не мог быть уверен, что не окажется в подобном положении. Витольд понял, что нужно создать подполье, способное противостоять сокрушительной силе голода[166].
Вечерний рынок. Ежи Потшебовский, послевоенные годы.
Предоставлено Государственным музеем Аушвиц-Биркенау
Один из путей — постараться равномернее распределять продукты. Витольд подумал, что мог бы убедить старших других комнат поступать так же, воззвав к их вере и патриотизму, но для большинства людей этого было бы недостаточно. Витольд должен был предложить еду. К его удивлению, Деринг сообщил, что дополнительный провиант получить можно. Их товарищ из Варшавы, Владислав Сурмацкий, был жив и работал в строительном отделе СС в группе заключенных-геодезистов, занимавшихся возведением разных объектов в лагере. Сурмацкий установил связь с одной семьей, жившей около станции, и эти люди передавали ему продукты, а он проносил их в лагерь под одеждой. Это был первый контакт с внешним миром, который открывал возможность не только доставать еду, но и отправлять сведения Ровецкому в Варшаву[167].
Витольд попрощался с Дерингом и осторожно вернулся в свой блок. В тот вечер новичков собрали на перекличку рано — они стали лучше выполнять приказы, — и они видели, как возвращаются другие рабочие отряды. Колонны изможденных мужчин тащили умерших или толкали тачки с лежавшими на них трупами, и руки и ноги мертвецов стучали о борта тачек. Потом трупы бросили на плацу и подсчитали[168].
Блок Витольда располагался напротив штрафного блока священников и евреев, которые выполняли самую тяжелую работу в гравийных карьерах. Евреи носили на форме желтую звезду. Их капо звали Эрнст Кранкеманн. Это был грузный человек, бывший парикмахер из Берлина. До войны он лечился в психбольнице и подлежал стерилизации согласно нацистской программе, но в итоге оказался в Аушвице. Его боялись даже другие капо. «Он был отвратительной, ужасной жабой, — позже писал один из заключенных. — Гигантский кусок мяса и жира, наделенный нечеловеческой силой»
