Сорен оседлал ее бедра и схватился за заднюю часть ее шеи. Раскаленный воск свечи приземлился по центру ее позвоночника. Еще одна капля опалила несколькими дюймами выше. В захвате Сорена она не могла пошевелиться. Нора потянулась к чему-нибудь, за что можно ухватиться, и обернула пальцы вокруг педали фортепиано. Она сфокусировалась на металле в руке, на его прохладе и гладкости.
Горячий воск покрывал ее позвоночник и дарил пронизывающую все тело боль. Это прекратилось... В конце концов все закончилось, и Сорен перевернул ее на спину. Ее воспаленная кожа встретилась с твердой древесиной, и Нора вскрикнула. Но агония была короткой, Сорен поцеловал ее снова. Он целовал ее рот и шею, он потратил столько же времени на ласки ее груди, сколько до этого истязал ее спину. Она начала стонать от зарождающегося удовольствия, глубочайшего удовольствия, от того удовольствия, что приходило только после перенесенной боли. Боль сменялась экстазом с таким контрастом, что секс без боли казался нелогичным для нее. Зачем вообще заниматься любовью, если постоянно чего-то опасаться и осторожничать?
Так скучно.
Когда Сорен широко развел ее бедра и опустил голову между ее ног, она почувствовала что угодно, но только не скуку. Его пальцы погрузились глубоко в нее и обосновались прямо на ее самых чувствительных местах, в то время как его язык и губы на клиторе подводили Элеонор к краю оргазма и оставляли зависнуть там со скрученным в узел желанием освобождения в животе. Она все еще не выпускала фортепианную педаль из руки, держась для равновесия.
Сорен поднялся и накрыл ее своим телом. Он вошел в нее жестко и быстро, и она кончила сразу после первой пары толчков. После ее кульминации, она расслабилась и просто позволила ему обладать ей. Она любила его давление внутри ее, чувство заполненности, движение внутри ее, и его неровное, но контролируемое дыхание.
После того, как он кончил внутри нее, он медленно вышел и заключил Элеонор в свои объятия. Она тяжело задышала у него на груди, он погладил ее по волосам и поцеловал в лоб
- Тебе понравилась? - спросил он, когда она легла поперек его колен.
- Чертовски. Только...
- Что?
Она взглянула на рояль и увидела, что педаль висит под неправильным углом.
- Думаю, я сломала твой рояль.
Песня закончилась под заключительные аккорды “Святой ночи” в исполнении молодого Исаака, и Нора почувствовала, как ее спина покрылась мурашками.
- Спасибо, - сказала она мальчику. - Ты очень талантливый. Надеюсь, ты никогда не бросишь играть.
Он пожал плечами.
- Не уверен. Я состою в школьной баскетбольной команде. Мой отец хочет, чтобы я бросил игру на рояле и играл только в баскетбол. Он думает, это моей сестре следует брать уроки игры на рояле. Ей это не нравится. В отличие от меня.
- Почему он считает, что твоей сестре следует брать уроки игры на рояле, а не тебе?
- Он говорит, музыка для девчонок. Мама сказала ему, что он сумасшедший и что для меня хорошо знать музыку, ведь я смогу играть в церкви.
- Музыка для девчонок? - она взглянула на владельца магазина и подмигнула ему. - Я познакомлю тебя с очень сильным, умным, суровым и очень устрашающим мужчиной, которого я знаю, он тоже играет на рояле. Что ты думаешь об этом?
- Правда?
- Чистая правда. И когда он играет на рояле, каждая женщина в комнате влюбляется в него. Девчонки любят музыкантов.
- Да, это так, - сказал владелец магазина. - Моя жена сказала, что даже не подозревала о моем существовании, пока не услышала мою игру на саксофоне.
Исаак, казалось, погрузился в раздумья.
- Возможно, я продолжу играть, - сказал он, - Может быть, я также продолжу играть и в баскетбол. Знаете, мои шансы с девчонками удвоятся, верно?
- Мне нравится ход твоих мыслей, малыш. - Нора ласково похлопала его по подбородку. Он спрыгнул со скамьи и направился обратно в комнату откуда пришел. - Это потрясающий рояль. Мне нравится, как он звучит. Насыщеннее, чем Steinway.
- В нем красивые басовые ноты. Лучше удерживает звук. Вы не найдете ничего похожего на Bösendorfer. Их называют Роллс-Ройсами среди роялей. Если надумаете покупать, дайте мне знать. Как я уже говорил, цена включает в себя доставку.
Владелец магазина оставил ее наедине с роялем. Нора прикоснулась к крышке и почувствовала призрак тысячи концертов, скрывающегося в полированном дереве.
Нора выудила из кармана телефон.
- Чем обязан такому удовольствию? - спросил Кингсли, приняв звонок.
- Перезвони Моретти. Скажи ему, я согласна.
Кингсли ничего не ответил, и Нора закатила глаза. Типичный трюк Доминанта - перестать говорить, чтобы заставить другого заполнить молчание.
- Я в музыкальном магазине, - объяснила она.
Молчание.
- Декабрь.
Молчание.
- Ты знаешь, что рояли Bösendorfer называют Роллс-Ройсами среди роялей?
Молчание.
- Почти Рождество. А значит, почти его день рождения, Кинг.
Молчание. А затем...
- Я скажу ему пятьдесят или ничего, - сказал Кингсли. - Я знаю его. Он заплатит пятьдесят. В этот раз можешь оставить мою долю себе.
- Я знаю, что ты все еще любишь его.
- Я могу сказать то же самое и о тебе, - отозвался Кингсли.
В прошлом году между ней и Сореном, между Кингсли и Сореном была холодная война. Она не знала с чего началась эта война, но она знала, что хотела покончить с ней. Возможно это поможет. Даже если и нет, она все равно должна подарить Сорену рояль. Почему? Она не знала, разве что за исключением той причины, что озвучил Кингсли. Она все еще любила Сорена.
