Дневники. Записные книжки - [14]
30 апреля. В Сокольниках. Встретился мужик с ученым медведем, который немедленно поклонился нашей честной компании. Мужик так пристал с требованием гроша, так по-медвежьи просил…
Немец ходит с шарманкой, с обезьяной, с рыле[89]. Русский человек с медведем.
1848 г.
Из Москвы вышли в 5[90]. За Кунцевым верст шесть стоит веха для нивелирования. Пришли в Раздоры 9.15, которые, точно обетованная земля, не давалась нам в руки. Мы было приуныли немного, особенно, когда на вопросы наши: далеко ли? отвечали: 4 версты, 10 верст, 12 верст и т. д. Пришли почти под избы и ничего не видим. Слышно, что журчит речка и показалась грязь. Провидение сжалилось. Перейти посуху не было возможности. Как тут, порожнем мужики, которые и перевезли нас весьма благополучно. — Самовар есть? — Нету, отвечали на постоялом дворе. — А где ж есть? — А вон там. Пришли. Самовар небольшой, но новый и потому очень опрятен. — Как бы что зажечь? — Да вот лучиночка. Э, да что-ж это при лучине, зароптали мы, но особенно Н. А. Где-то достала старуха свечи огрызок, вставленный в какую-то склянку. Пили чай и поили хозяев, которые рассказывали вот что. В Раздорах речка Чиченка, от Москвы 17 верст, до Саввы[91] — 31 верста. Не доходя с версту — высокое место, с которого обширный вид, называемый горою Баранихою. Уборы от Разборов — 12 верст, Барвиха от Раздор — 2 версты, от Барвихи Усово — б верст. От Усова Уборы — 4 версты. За Барвихою с версту дикое ровное место, называемое Мошки. От Раздоров влево, близ Подушкина — городище при речке Кобылене. В лесу в 5 верстах курганы. Возле Шульгина полверсты от Раздор 2 кургана на поле. Из Раздор вышли в 10 часов, не дожидаясь месячного восхода. Темно. Прошли Барвиху. Потом прошли Усово, где окликнул нас часовой и потом собаки. Спустились под гору, и, скинув сапоги, переправились босиком через речку. Дорога песчаная вельми [окруженная][92] сосновым густым лесом. 12 часов ночи.
Пришли в Бугаево, думали, что это Уборы. Н. А. утверждал, что Уборы за рекой, но не настоял на своем, и мы благополучно прошли мимо, поворотив из Бугаева по дороге влево (на перевоз нужно было вправо). Пришли в Горки. Отсюда шли, шли, думали встретить скоро перевоз (пребывая все еще в затемнении, что идем в Уборы), но скоро показалось Успенское, или Малые Вяземицы. Оно шаг от шагу удалялось от нас вправо. Облака заволочили месяц, поднялся северный ветерок, мы оголодали и стали зябнуть. Подумали и решили поворотить на село. Особенно это желал я. Н. А. лазил на столб читать, но кажется ничего не разобрал, прочел только «Успенское». Несмотря на полночь, мы нашли неспящих и расспросили, как идти к Савве. Выходя из села, встретили направо что-то вроде гостинного двора, разумеется, в сельском объеме. Он выстроен для ярмарки. Налево — господские конюшни. Здесь мы купили на 7 копеек ломоть такого прекрасного хлеба, что ни в одном монастыре такого нет. Прошли с четверть версты, присели на льняные снопы и поели хлеба с язами[93], да покурили трубки. Здесь нас так продуло, что Боже упаси. Было ¼ 3-его. Пошли. Что-то вроде болота, посреди которого бежал ручей. Налево мельница. Отсюда начался овраг, дорога — песок, а по сторонам, вверху лес прегустой. Настоящее Радклифское[94] подземелье. Я не знал, когда кончится этот овраг. Шли долго и, наконец, я перевел дух. Рассветает. Показалось Иславское село, богатое, хозяйственное. Господского строения — пропасть. С горы шли, с высокого берега Москвы-реки — прекрасный вид. Кликнули Xарона, шалаш которого прилеплен был к горе. Переехали на пароме и на той стороне с лодки стали купаться. В это время на двух тройках переезжали власти Звенигорода и ничего не заплатили, по обыкновению. Xарон пороптал на это также по обыкновению. Увидали Грязь (село) и пошли по моему настоянию на курганы. Крюку почти ничего не дали. Вышли на дорогу, Звенигород — 4 версты. Н. А. сконфузился. Захромал. В 8 часов взошли в Звенигород. Городишка дрянь. К собору, который стоит внутри древнего города, вместе с винным двором. Собор[95] одного стиля с Переяславским. Последний приземистее и кубоватее, а этот тоньше и очень также похож на собор в Саввинском, который может быть делан по образцу Звенигородского. Звонили к обедне. Поглядели на фрески. Они XIII века. Подобие из Ризположения[96] в Москве. Город обнесен валом, подле которого с восточной стороны, внутри города довольно глубокий ров. С севера вал вдвое выше, нежели с других сторон. К югу постепенно унижается, т. е. понижается. С востока и севера овраг. С запада овраг, по которому течет ручей. С юга — монастырь. Овраги больше поросли сосновым лесом. Дичь. Местоположение прелестное. Я согласился бы пожить хоть недельку. Вообще, подходы к Звенигороду и около древнего города носят один характер: горы, поросшие лесом. Саввин. Отправились в Саввин. Стали сходить с горы, а на гору поднимается ратман[97] во всей форме с саблей на боку. Внизу ехали три экипажа. Ратман остановился, приосанился, оперся на саблю и стоял, созерцая проезжающие экипажи. Нас опередил уездный франт, с такой же цепочкой на жилете, попался нам навстречу. Пришли к Савве 30 минут 10-го, а в 10 были в гостинице и пили уже чай.
Главной темой сочинения известного русского историка и коллекционера М.Забелина является повседневная жизнь московских царей в допетровскую эпоху. Автор дает общее понятие о княжеском и царском быте, живо и интересно рассказывает о традициях, церемониалах и хозяйстве русского двораКнига открывает переиздание фундаментального труда "Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях", созданного выдающимся русским историком Иваном Егоровичем Забелиным (1820-1908). Читатель познакомится с историей создания и дальнейшей постройки государева дворца, увидит грустную картину его запустения и разрушения в XVIII веке, составит общее понятие о древних хоромах, их внешнем виде и внутреннем убранстве.
"История города Москвы" написана И.Е.Забелиным по поручению Московской Городской думы. Она позволит читателям не только вспомнить общеизвестные факты основания древней столицы, но и узнать полумифические предания, передававшиеся народной молвой. Книга познакомит с представителями царской династии, московскими митрополитами, древними дворянскими родами — с теми, кто сыграл важную роль не только в развитии и становлении города, но и в процветании нашей страны.
Частная жизнь московских государей всегда была скрыта плотной завесой тайны от досужих посторонних глаз: гости Кремля видели только ее официальную сторону, а те, кто был в курсе ее подробностей, особой откровенностью не отличались. Поэтому книга выдающегося русского историка, археолога и коллекционера Ивана Егоровича Забелина (1820-1908) «Домашняя жизнь русских царей» без преувеличения уникальна. Внутренний распорядок, уклад быта Московского дворца, взаимоотношения его обитателей прослежены И.Е.Забелиным во всех живописных подробностях, с детальным описанием многочисленных обрядов и церемоний, а также объяснением их высшего смысла и глубинной значимости.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вниманию читателей предлагается первая часть второго тома известного труда русского историка Ивана Егоровича Забелина (1820–1909) – «История русской жизни с древнейших времен», издававшегося с 1876 по 1879 год. В настоящей книге историк обратился к заре древнерусской государственности, временам первых великих князей – от легендарного Рюрика до Владимира. Анализируя ранние письменные свидетельства Древней Руси – договоры с Византией, – И. Е. Забелин размышляет о внешней и внутренней политике молодого государства, о возрастающей роли великого князя, о нравственной сути славянского язычества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.