Дневник - [15]

4 февраля. Сегодня ночью на площади повесили одного солдата. Не знаю, за что.

Ночь с 6–7 февраля. Вечером нам передали по секрету приготовиться, а в 12 час. ночи построиться. Взяли побольше патронов и пошли. Дроздовцы или корниловцы шли по льду на Темерник. Мы должны бить в лоб. Наша сводная рота шла впереди по линии железной дороги, сзади в ¼ версты шел 1-й батальон. Дорогой рассказали, что наш юный доброволец Б. Павлов, 14 лет поступивший в полк под Курском (командир полка взял его за крестника), ходил накануне в Ростов (переодевшись крестьянским мальчиком), разузнал все тайны, где батареи, штабы, сколько и какие войска, и сегодня ночью пришел в Батайск[49]. Прошли бетонный мост. Я думал, что красные знают о нашем наступлении и встретят нас около моста, но они не встретили – значит, не знают. Подходим к Заречной. У будки их застава. «Первый взвод за мной, – тихо говорит командир роты, – мы подойдем по-над насыпью и бросимся на заставу. Как только кинемся, вы бегите на подмогу!» Только он это произнес, как вдруг в темноте затрещали выстрелы. Никто не понял, откуда, что и как. «Рота в цепь!» – закричал громко командир роты. Но все толпились около насыпи и не знали, «куда и как» рассыпаться. Насыпь высокая, а сбоку кустарник и замерзшие озера. Мы сперва подумали, что бьют с заставы. Оказывается, пули летят слева. Слева затрещал мост, наша публика шарахнулась через насыпь и залегла. Начали стрелять. Но я не выпустил ни одного патрона. Я не понимал, что происходит, и на меня напало какое-то оцепенение. Я думал, мы попали в ловушку. Вдруг из заставы застучал «Максим», лихо, захлебываясь. Запели пули, щелкая о сучья деревьев.

– Кавалерия слева! – крикнул кто-то и, не дожидаясь приказа, наша «ротушка» поползла назад. Сначала тихо, потом быстрее, а потом бегом, падая в ямы и сбивая друг друга. Пулеметы отчаянно стучали. Я бежал по-над насыпью, поминутно проваливаясь в сугробы.

– Куда бежите……………..! – кричал сзади хрипло командир, я остановился. Но кричавший тоже бежал.

– Стой, рота! – кричал он.

Мы остановились. К нам спешил 1-й батальон.

– Ошибка! – кричал кто-то в темноте. – На нашу роту наскочила конная разведка второго Алексеевского полка.

– За эту ошибку вешать мало………! – кричал наш комроты.

– Батальон, в це-е-епь!

Стучали пулеметы, визжали пули. Была ругань и бестолковщина. Мы шли цепью вперед. Застава удрала, бросив пулемет. Мы у Ростова. В городе слышны пулеметы. Там корниловцы – обходят город.

– Эх, не везет! – вздыхал Тихий. – Враз бы заставу взяли. Эх вы, командиры, командиры!

Стоим в какой-то канаве, страшно ноги мерзнут, чувствую, что отморожу.

Вторая вперед пошла, красные отчаянно бьют. Три человека сразу упало. Справа 4-я рота пошла «на ура». Наша подхватила. Мы на улице Заречной захватили еще пулемет. Бой в городе. Из окон бьют, но мы спешим к вокзалу. Заскочили погреться в какой-то госпиталь. Вдруг рядом раздались выстрелы: «Красные здесь, спасайтесь!» – крикнул кто-то. Нас человек 8 выскочили во двор и через заборы на другую улицу. На улице стоит пулемет и 5 человек в серых шинелях без погон. «Пропал!» – подумал я. Но оказалось – это наши. Завязался бой с красными через двор. Красные удрали, они сами бегали, как зайцы. Я потерял свою роту и бродил по Ростову. Кое-где слышны выстрелы, но красные уже выбиты – вернее, удрали. Был на вокзале. Идет грабиловка. Захватили вагон с семьями комиссаров, два вагона с деньгами. Мыло, сахар, колбасу, табак, кожи. Наш полк стоит в Заречной. Тихий захватил 2 ящика мыла, продает по 20 рублей фунт. Захватили рыбу вяленую, колбасу.

8 февраля. Сегодня в Ростове спокойно. Красные драпанули в Гниловскую. Неужели опять мы будем наступать – не верится что-то. Живем отлично, жрем вовсю рыбу, колбасу, чай внакладку[50]. Тихий при наступлении отморозил ухо, а я приморозил палец. Слазит кожа.

9 февраля. О красных ни слуху ни духу. Мороз адский. Вечером получен приказ – оставить Ростов. Пришли опять в Батайск на старую квартиру. Что такое? Почему? Говорят, Буденный зашел нам в тыл и занял ст. Торговую.

10 февраля. Мы в дивизионном резерве, сменили нас самурцы. Перешли в другой конец Батайска дальше от позиций.

11 февраля. Красные заняли Ростов и бьют по Батайску. Самурцы отбиваются. Сегодня Тихий сообщил, что разговаривал с одним поручиком команды связи и что есть приказ по полку всем грамотным перевестись в команду связи, а окончивших 4 класса средне-учебного заведения отправить в военное училище. Меня спросили, я сказал, что окончил начальное училище. Не хочу в военное училище. Я, Тихий, Шутько переводимся в команду связи. Будем работать с телефоном. Думаю, что будет легче.

12 февраля. Сегодня перематывали кабель. Я вечером пошел на дежурство в штаб дивизии. С первой телефонограммы понял все несложное дело телефониста. Работа хорошая, лучше, чем в роте. Сидишь в тепле. Принимаешь, передаешь телефонограммы. Правда, если линия порвется, придется бежать на мороз.

13 февраля. Были занятия с телефоном. У нас начальник команды поручик Вольдемар Александрович Кальтенберг[51], немец. Без голоса. Хрипит. А говорят, трус отчаянный. Когда были в Батайске бои, он всегда седлал лошадь, передавал команду фельдфебелю Малыхину (кубанцу), а сам удирал в Каял. Ночью, когда проснется, сейчас к телефону – 1-й батальон, 2-й, 3-й. Застава под мостом! Водокачка! Центральный: проверит все места – и спать. Спокоен. Зато все телефонисты держат трубку у уха беспрерывно. Команда на «Ѣ»