Дневник офицера - [16]

Разговоры о размерах помощи со стороны этих двух государств возникли и среди нас, и в разговорах с вьетнамскими товарищами. Донгти Сы, например, до хрипоты спорил о том, чьи эти автоматы? Советские или китайские? На капотах некоторых автомобилей высечены иероглифы с названием завода-изготовителя, на автоматах тоже. Китайские же! Конечно, китайские. Тогда я брал из рук Сы его автомат (он в ночное время стоял на посту по охране нашего лагеря с оружием), быстро разбирал его и тут же быстро собирал.

Спрашиваю:

— Где я мог так обращаться с китайским автоматом? В Китае?

— Не знаю… А где? Наверно здесь уже, во Вьетнаме.

Тогда я зову кого-нибудь из наших ребят и предлагаю проделать такую же разборку-сборку. Любой проделает это, как говорится, с закрытыми глазами без сучка и задоринки. Саня удивлен, даже растерян. Тогда мы общими усилиями объясняем ему что к чему. «Это автомат Калашникова АК», — понимаешь? И т. д. Что Советский Союз передал Китаю лицензию на производство не только автоматов и автомашин, но еще танков, самолетов и множества других товаров гражданского назначения.

— А что высечено на ваших автоматах? — Показываем. Саня теперь верит. Он только до конца не понимает, почему китайцы так себя ведут по отношению к нам…

Еще возникает разговор о самолетах, теперь уже не спорим, просто Сане все хочется знать.

— Вот у нас летают корейские самолеты МИГ-17. Есть советские — МИГ-21. Это как — там МИГ, здесь МИГ?

Да, здесь летают корейские летчики на самолетах МИГ-17. Мы с ними часто встречаемся в гостинице «Занчу». Здоровые ребята, корейские летчики. Спокойные, вежливые. Объясняем Сане что к чему.

Однажды, приехав в столицу по каким-то вопросам, мы стали свидетелями таких событий. Около здания посольства КНР была задержана машина нашего посольства, в котором находился приехавший в составе делегации товарищ из Москвы. С ним в машине был также и сотрудник посольства. Поводом для задержания послужило, якобы, фотографирование здания китайского посольства. Их увели внутрь здания. Прошло много времени, но их не отпускали. Китайское посольство охранялось своими солдатами, в то время как другие посольства — вьетнамской полицией. Проходя часто мимо посольства Китая, мы замечали эту особенность, но не придавали особого значения — война. Кстати, на крыше посольства были установлены зенитные пушки и пулеметы, и в этом тоже ничего особенного. Во время налетов стреляют.

По Ханою прошли слухи, скорее всего пущенные самими китайцами. Якобы готовилось нападение на их посольство, якобы эти двое были разведчиками. Вздор, конечно. Но кому-то так нужно было.

На улицах столицы стали появляться граждане китайской национальности. А их, по словам вьетнамских товарищей, было не менее ста тысяч. Продвигаясь по улицам в сторону «секун лиенсо» — советского посольства, они образовали многотысячную толпу. Возникла угроза нашим людям. Была усилена охрана, подошли дополнительные полицейские наряды. Возле ворот посольства толпа устроила демонстрацию «против готовящегося нападения». Это продолжалось дни и ночи. Толпа то редела, то вновь собиралась.

Со стороны посла также были приняты возможные меры. Установили круглосуточное дежурство работников посольства и военных специалистов, штаб которых, я уже об этом упоминал, находился здесь же. Усилили внутреннюю охрану ворот, ограждений, ограничили движение в городе советских граждан. Мы, прибывшие из периферии, были задержаны до особого распоряжения. Нам было приказано разместиться в гостинице «Занчу» и поддерживать с посольством постоянную телефонную связь.

Через двое суток задержанных отпустили. Естественно, с самого начала никаких доказательств «готовящегося нападения на посольство» не было. Инцидент постепенно утих. Что осталось в душе? Конечно, не только, мягко говоря, недоумение, но и вполне уместное возмущение подобной выходке китайских политиков.

Заводы под кронами деревьев

К весне 1968 года враг потерял в небе Вьетнама тысячи боевых самолетов: бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков, разведчиков. Но существенных успехов, тем более перелома в ходе боевых действий, не добился. И он вынужден был пойти на прекращение бомбардировок северных районов Вьетнама. Это был политический трюк. Это была попытка обмана целых народов. Прежде всего американского, который все больше убеждался в беспросветности продолжающейся войны и все активнее выступал против нее. Руководству США хотелось любыми средствами переменить общественное мнение перед началом нового этапа войны.

В дальнейшем американцы не прекратили бомбардировок Севера. Наоборот, за счет перемещения воздушных ударов к югу ДРВ увеличили их интенсивность. Количество самолето-вылетов стало больше. Бомбардировке подвергались, в основном, районы прилегающие к границе между Севером и Югом. Все это было теснейшим образом связано с положением американских оккупантов в Южном Вьетнаме. А там их дела обстояли плохо. Партизаны освободительных сил Южного Вьетнама наносили один за другим сокрушающие удары по врагу, все больше и больше территории они контролировали. Пытаясь уменьшить помощь с Севера, американцы и перенесли основную тяжесть ударов на демаркационную линию и прилегающие районы.