Дневник офицера - [14]

— Кто вскрыл прибор?

— Я, — ответил Сун. — Но я его вскрыл после того, как он не стал показывать.

— Значит, он все-таки сначала работал? — Сун замялся.

— Да, но потом отказал.

— Отказал он потому, что им неправильно пользовались. Здесь выведена из строя механическая часть. Вы, может быть, его уронили? — Не дожидаясь его ответа, я повернулся в сторону сопровождавшего меня главного инженера полка товарища Аня. — Прошу назначить служебное расследование по этому поводу, необходимо выявить виновного и Вашим решением наказать.

После моего ухода происходил довольно резкий разговор между главным инженером и командиром расчета.

Оказалось, это Сун и вывел прибор из строя.

В следующий приезд мне пояснили, что оператор Сун подвергся «заслуженной критике» — фибинь — на собрании личного состава батареи «за нерадивое отношение к сбережению техники».

Наказания и поощрения здесь несколько отличаются от наших, хотя цель одна и та же. Пожалуй, самое суровое наказание — это критика на собрании. Чем больше коллектив, где обсуждается вопрос, тем суровее наказание. Критике могут подвергаться все, в том числе командиры и даже вышестоящие начальники. Порой собрания проходят очень долго, по несколько дней подряд с утра до вечера.

Грубых нарушений среди личного состава почти не бывает. Нет случаев самовольных уходов, употребления спиртных напитков в чрезмерных количествах.

Поощрения самые разнообразные, но преобладают коллективные. Например, за сбитый американский самолет весь дивизион премируется буйволом (его могут зарезать на дополнительное питание). Коллективы награждаются орденами и медалями. Даже присваивается коллективное звание «Герой». Конечно, орденами и медалями награждаются и отдельные лица.

Еще один воин китайского происхождения служил в другом подразделении. Вчера только принимал доклад у Виктора Смирнова, специалиста по радиопередатчику команд на ракету, о неисправности в этом дивизионе. Он быстро устранил неисправность, но был очень огорчен тем, что с этим не справились сами техники. Она считается простейшей. И вот опять вызов в тот же дивизион, на ту же систему.

Пришлось выехать самому, Виктор был занят в другом подразделении.

Поверхностный осмотр показал мне, что неисправность та же, что и вчера, неисправна генераторная лампа. Как могло так случиться — новая лампа проработала менее двух суток? Ведь Смирнов говорил о замене на новую лампу. Я не сразу стал смотреть записи в журнале о предыдущих заменах генераторных ламп, а поставил в аппаратуру другую из ящика для запасных частей и включил передатчик. Он работал нормально. Если так, то нужно проверить все лампы, находящиеся в запасе. Вдруг есть некая другая неисправность, которая приводит к выходу из строя любую из поставленных ламп. Ламп не напасешься! Да и Виктору Смирному не поздоровится, если он не сумел эту неисправность обнаружить. До сих пор наша группа работала четко, не было никаких нареканий, никаких промахов. Не дай бог, как говорится, потерять доверие вьетнамских друзей.

Нет, все остальные схемы передатчика работали устойчиво. В чем же дело?

Через некоторое время, не найдя никаких других причин, я стал расспрашивать техника, начальника группы: не производились ли какие-либо работы после отъезда Смирнова. Начальник отдела пожимал плечами, а техник, этот самый китаец, нехотя пробормотал, что после него он опробовал все запасные лампы. И тут меня осенило.

— Где прежняя неисправная лампа?

— Вот она, — отвечал он, вертя ее в руках. Но это же та самая, которую я только что вынул из передатчика! Значит, он явно неисправную лампу вновь поставил в передатчик. И все это время дивизион простоял не боеготовым!

— Почему же Вы неисправную лампу вновь поставили в передатчик? — спросил я, еле сдерживая себя. — Ведь вас могли в два счета разбомбить! И по вине этого безответственного техника. — Я обращался с этими словами к начальнику группы и командиру дивизиона, только что подошедшему.

— Мы об этом не знали…

— Надо строже контролировать работу своих подчиненных, — поучал я их.

Здесь вмешался наш переводчик, донгти Нам:

— Товарищ Каим, неисправность Вами устранена. Дивизион боеготов. Большое Вам спасибо. Успокойтесь. И пойдемте в штаб дивизиона, думаю, командир нас угостит чаем, — он повернул голову в сторону капитана.

Мы вышли из аппаратной кабины и направились в сторону штаба. Кажется, я немного переборщил. Не имел права так громко возмущаться. Не у себя в полку, в дивизионе Ивана Антоновича Старостенко, где можно позволить что-то подобное. А здесь… Спасибо товарищу Наму, он во время вмешался в разговор.

Мы, попивая горячий терпкий чай, выкуривая по второй сигарете, и собирались скоро выехать домой, к землянке подошли несколько офицеров. Они прояснили случившееся. Оказалось, техник все-таки сознательно поставил неисправную лампу. Тогда командир дивизиона позвал самого техника. Тот пояснил следующее.

Лампа, вышедшая из строя, проработала меньше часов, чем в среднем все остальные, вышедшие из строя до этого по всем зенитно-ракетным войскам (такая статистика велась и результаты непременно доводились до личного состава). Он почему-то считал, что лампа как угодно должна доработать срок не меньший чем среднестатистический. Свои рассуждения он подкреплял такими словами, как «наша страна еще бедная, бережливость и экономия должны позволить сохранить средства для разгрома ненавистного врага» и т. д., и т. д. Да-а, а вот тебе и путь к победе! Предательский поступок вот что это! Про себя так расценивал этот поступок. Можно такие «дела» наделать…