Дневник офицера - [17]

Проехав по дорогам северного Вьетнама, несведущий человек мог бы сказать и такое: мол, бомбить здесь нечего, все разбито. Да, на первый взгляд, но только на внешний вид. На самом деле все обстояло совсем или точнее, не совсем так. Многие предприятия продолжали работать. Из городов они были вывезены в другие районы страны и разместились в лесах, горах и продолжали делать по возможности свое дело: выпускали продукцию, ремонтировали, а учреждения управляли, занимались научной работой, воспитывали и учили детей. Мы воочию убеждались в этом. Встречались с людьми, работавшими на предприятиях, даже поддерживали тесные связи с несколькими коллективами. Бывали в гостях. Посещали цеха предприятий, размещенных в некоторых случаях почти под открытым небом. Приглашали и к себе в гости. Вьетнамские друзья не скрывали тех трудностей, с которыми им пришлось встретиться. Начальник одного из цехов механического завода Куат рассказывал нам, как с началом бомбардировок, они почти не прекращая работы, эвакуировали весь цех со всем оборудованием и людьми на новое место. Ночами бетонировали места для установки станков, смонтировали дизельную электростанцию, строили навес для цеха, жилье для рабочих и делали тысячи других дел, и это, повторяю, не прекращая выпуска продукции. Этот цех мы посетили вместе с командиром нашей группы подполковником Дмитриевым Александром Васильевичем. Выглядел он вполне по-заводскому и во всю работал и днем и ночью. Было, правда, в нем тесновато. Выстроенные в ряд станки, перемещающиеся вдоль ряда станков тележки с заготовками и готовой продукцией, наглядная агитация, флажки на рабочих местах передовиков создавали обстановку настоящего заводского производства. Только подняв голову вверх и обратив внимание на низкий навес из листьев бамбука, соображаешь: цех-то находится в лесу! Такие строения сверху с самолета не увидишь и не сфотографируешь, не засечешь даже с помощью радиолокаторов. Кроны больших деревьев, зеленые листья на крышах делают их практически неуязвимыми от нападения воздушного противника.

За станками исключительно девушки. Волосы аккуратно заправлены под платочки (так положено по правилам техники безопасности), сосредоточенные лица. Но стоит заговорить с ними (правда начальство этим не довольно), девушки тут же преображаются. Словно солнце выглядывает из-за туч, когда они улыбаются. Узенькие глазенки хитро блестят, никакого уныния, будто и нет войны! Хорошие девчата-вьетнамки. Всем интересуются: откуда, кто, женат ли, сколько детей, получаем ли письма. Разговор сопровождается смехом, шутками.

Еще приглашают в гости. Непременно побываем!

Почему ракета не попадает в цель?

Едем на позицию одного из дивизионов в полном боевом составе. Боевой состав — это когда присутствуют все необходимые специалисты: и по станции кругового обзора, и по станции наведения ракет, и по стартовому оборудованию. При таком составе зенитно-ракетный комплекс проверяется всесторонне, полно и гарантирует хороший успех в бою. Дивизион не нашего полка. Он расположен намного южнее Ханоя, где базируется наш (родной) полк. Причина — последние неудачные пуски ракет.

Неудачных пусков тоже много. Что поделаешь, бывает и такое в боевой обстановке. Не явно выраженные неисправности, ошибки с расчетом… Да мало ли что… В данном случае, по предварительной информации, контроль функционирования проходит нормально, команды на ракету поступают, но она проходит с очень большой динамической ошибкой, срабатывания радиовзрывателя не происходит.

Техника укрыта прекрасно. Кабина управления и аппаратная кабина обведены земляным валом, даже перед дверьми установлены заслоны из ряда пустых тар из-под ракет. Хорошо укрыты и дизеля. Только не нравится передающая кабина — она вся обшита тонкими бамбуковыми палками. Притом бамбук еще сырой, весь зеленый. Я понимаю, что расчеты старались защитить кабину от «шрайка» (это — самоуправляемая ракета, наводится на источник излучения т. е. передатчик, о ней я писал выше).

Начинаем проверку. Все ребята, весь дивизионный расчет находится на рабочих местах. Работаем долго, проверяем тщательно. Дело ответственное, все это понимаем. Все нормально, ни к чему не придерешься. Так было у них и перед реальной стрельбой. В чем дело? Где-то ненормально, это факт. Но где?

У меня есть привычка, если что-то не получается, на какое-то время полностью отвлечься от сути проблемы, забыть ее хоть на короткое время, «освежить мозги», как я сам называю этот прием.

— Алмаз Закиевич, позанимайся минут десять без меня. — Майор Ибрагимов специалист при командире дивизиона. Но он по образованию инженер, хорошо знает технику. Поэтому сегодня он с нами.

— Думаешь, навязываем друг другу свои идеи? И поэтому не можем выйти на верный след?

— Возможно, — отвечаю я и выхожу из кабины. Я уже успел выбросить из головы все мысли, которые минуту тому назад полностью обволакивали ее.

Здесь несколько прохладнее, чем в кабине, хотя солнце еще стоит высоко. Обхожу позицию по кольцевой дороге (по которой подвозят ракеты для заряжения на пусковую установку). Возвращаюсь в центр позиции и сажусь в тенечке. Закуриваю. Мыслями я далеко отсюда, мне не мешает даже шум работающих агрегатов, следящей системы дистанционного управления передающей кабины. Не помню уже о чем думал в тот миг, но что-то мне стукнуло в голову. Визг! Откуда-то вырывающийся визг от вращения кабины. Это Алмаз Закиевич крутит, что-то проверяет. Не должно быть такого звука! Ну-ка, ну-ка, повторись еще пару раз… Медленно подкрадываюсь. Ну, давай еще раз! Давай!