Дневник Дейзи Доули - [108]

Мы с папой всегда объединяли празднование моего дня рождения и Рождества в одну встречу — примерно посередке между этими двумя датами. На сей раз папенька вдруг предложил повести меня куда угодно по моему выбору, но я тупо уперлась и сказала, что предпочитаю наш традиционный тайский ресторан. Я уже успела чуть ли не привязаться к этому нелепому заведению и его малоаппетитной кухне. А накануне Рождества, украшенный гирляндами розовых лампочек и серебряными елочками, ресторан выглядел еще нелепее обычного. В кои-то веки я пришла первой и устроилась за нашим обычным столиком. Нервы у меня были на пределе. Вот уже две недели, как Джулиус должен был получить мою посылку, и ни ответа ни привета. Рождество падало на выходные, так что Джулиус наверняка отправится с семьей нежиться на Карибы или кататься на лыжах в Швейцарию, и потому его молчание воспринималось особенно зловеще. Джулиус знал, как сильно я люблю его, поэтому, конечно, должен был понять, что ребенка я оставлю. У меня и тени сомнений не возникало, но, по мере того как молчание Джулиуса затягивалось, я все больше боялась, что он вообще не желает принимать участия в ребенке и моей дальнейшей судьбе. Нет, он не будет орать на меня и угрожать, как Трой Пауэрс, но благословения, поддержки и помощи от него тоже, видно, ждать не приходится. Я усилием воли заставляла себя не расстраиваться, чтобы не повредить малышу, но, конечно, в глубине души молила небо, чтобы конверт с бумажной полоской все-таки заставил Джулиуса воссоединиться со мной. С нами. Раз и навсегда.

В ресторан ввалился папенька — в древнем, ну просто допотопном макинтоше, раскрасневшийся от холода. Щеки у него шелушились, вид был неопрятный. Папенька полагал, что центральное отопление — экстравагантная расточительность, поэтому зимой всегда был такого вот синеватого оттенка, будто бомж.

— Привет, Дейзи! — воскликнул он, потирая руки, точно грелся у камина. — Давай-ка закажем что-нибудь погорячее и поострее — например, супчик. Согреемся. — Когда суп подали, папаша жадно принялся его хлебать и только потом спросил: — Ну, как прошел день рождения?

— Чудесно, спасибо, — ответила я. — Но довольно скромно. Сходили в ресторан компанией — с Люси, Майлсом и Джесси.

— Ну да, полагаю, особенно праздновать-то тебе нечего. Незамужняя, бездетная, да к тому же еще карьера толком не сложилась — ничего себе наборчик в сорок-то лет. Но жизнь редко складывается так, как мы мечтаем. Вот я, например, смотрю на самого себя, а ведь мне уже семьдесят пять стукнуло, и говорю себе: «Никогда бы не подумал, что опять заживу один, но, с другой стороны, никогда бы не подумал, что мне это так понравится». — Он надтреснуто гоготнул.

Я смотрела на папашу, на то, как моргают его водянистые голубые глаза, и не понимала — это он впрямь так бестактен или старается меня подбодрить?

— Вообще-то мне очень даже есть что отмечать, папа, — объявила я воинственно, не в силах удержаться. — Я подписала договор с издательством «Прозрение» — напишу им руководство как жить после развода. И к тому же я беременна!

Папенька уронил ложку в суп и уставился на меня.

— Какой ужас, — сказал он. — Сочувствую. Очень.

Он что, спятил?

— Почему ужас? Чему сочувствовать? Тому, что мне заплатят за книгу, которую я напишу, или тому, что у меня ребенок от Джулиуса? От любимого и обожаемого мужчины? — звенящим голосом спросила я.

— Но как же ты напишешь книгу к определенному сроку, если тебе рожать? Ты же не станешь подписывать договор, потому что не сможешь в него уложиться. Тебе придется сказать издателю правду, а он решит, что ты не сдашь книгу в срок, если оставишь ребенка — ведь так?

— Рожать я буду, издатель будет об этом знать, и я прекрасно справлюсь и с беременностью, и с книгой. Так сейчас поступают все современные женщины, все работающие мамы. К твоему сведению, — с нажимом сказала я.

— А мистер Вантонакис? Он-то поведет себя прилично? Поддержит тебя? — спросил папенька.

— Понятия не имею, — устало ответила я.

— Ну что он сказал хотя бы?

— Не знаю. Мы с ним еще это не обсуждали.

— Не обсуждали? — переспросил папаша. — А он вообще в курсе?

— Да.

— Значит, ты ему написала? Ну чистая Джейн Остин. В наши дни незаконнорожденность тоже клеймо, хотя, к счастью, в меньшей степени. А к тому времени, как ребенок пойдет в школу, ты уже выйдешь за Джулиуса или еще за кого-нибудь, так что бедный малыш не будет чувствовать себя совсем уж неловко, когда его начнут донимать, почему мама с папой не женаты и есть ли у него вообще папа. Видишь ли, Дейзи, при всей прогрессивности окружающих я уверен, что отец по-прежнему остается важной фигурой, главной фигурой.

— Прямо как ты, да, ты это хочешь сказать? — язвительно спросила я, ощерившись на папеньку так, что он даже отшатнулся, пораженный. — Да, конечно, когда я была маленькой, ты вроде как витал поблизости, но на самом-то деле тебя ведь рядом не было! У меня тогда было — и до сих пор осталось — твердое ощущение, что мама воспитывала меня в одиночку и что любила меня только она. Разумеется, папа, теперешнее мое положение незавидно, но тогда опиши мне, каким должен быть идеал! Знаешь, что я тебе скажу? Лучше уж я рожу сейчас и подниму ребенка одна, да, это гораздо лучше, чем если бы я родила от Джейми и ребенок был бы, как ты это называешь, законнорожденным. Да шут с ней, с законнорожденностью, не в этом счастье! Я-то определенно знаю: рядом с неподходящим мужчиной женщина куда более одинока, чем если она просто живет одна, сама по себе.