— Беда, — полностью согласилась я с другом в плане этих сомнений. — И сегодня мы окажемся в клубке темных?
— В точку. Сама знаешь, что такое клубок темных в одном месте. Поди пойми, кто с кем дружит и против кого…
В зал мы с Солнышком входили как на минное поле, только при этом улыбались так светло и искренне, что сами готовы были поверить в свою радость.
На нас смотрели с той или иной степенью одобрения, внимательно, с подозрением… Я чувствовала себя так, словно оказалась совершенно голой посреди толпы дикарей.
Приходилось твердить про себя «Тут много темных магов» как мантру и не терять концентрации и самообладания. Первым делом я взглядом нашла уполномоченного посла Виктора Эренхарда. Тот нас с Солнышком отследил сразу и поманил коротким едва заметным жестом. Рядом с ним стоял Франсуа Крюшо, министр иностранных дел Галатии.
Что называется — сразу в бой, безо всяких промедлений. Вот даже еще ввели в курс дел, однако подсовывают нужным людям тут же.
— Нас на тарелочке предложат министру иностранных дел, — шепнул Арджун, подтверждая мои догадки. — Вот уж точно с места в карьер. Сияй, Белль.
Словно бы у меня есть хоть какой-то альтернативный вариант.
Франсуа Крюшо был невысоким облысевшим мужчиной в стильных очках по последней моде и отлично пошитом фраке, который не позволял понять, как же на самом деле сложен глава галатийской дипломатии. Вид достойного чиновника — достаточно роскоши для респектабельности и демонстрации силы своей страны, но не чересчур много, обвинить в злоупотреблениях или стяжательстве тоже не выйдет.
А вот за левым плечом Крюшо возвышался человек куда сильнее привлекающий внимание к своей персоне. И вызывающий в какой-то мере культурный шок у каждого, кто морально не готов к такой встрече. Слово «дресс-код» явно придумали, чтобы вразумить подобного плана людей, но в данном случае не получилось.
Молодой мужчина, чей возраст с ходу определить мне не удалось при всем желании, явился одетым в лиловый удлиненный бархатный пиджак, под который надел кружевную сорочку. В самом деле, это официальный прием, а не костюмированный бал! Что за нелепость! Он же пришел с министром, значит, входит в его штат… Да даже если бы и не входил, в самом деле, как можно являться на мероприятием со строгим дресс-кодом без бабочки, без обязательного смокинга… И с волосами ниже плеч! Уже очень давно вживе встречать не доводилось мужчин с настолько длинными волосами, да к тому же уложенными и завитыми…
— Скажи, что мне это только мерещится, — не переменившись в лице, шепнула я Арджуну.
— Если так, то у нас коллективная галлюцинация, и все еще хуже, чем можно подумать, — отозвался все так же улыбающийся Бхатия. — У него еще и глаза подведены. Живи с этой мыслью.
Да уж, такое потрясение на официальном мероприятии не каждый раз перенесешь.
Когда начальника и меня представили со всеми возможными славословиями министру, тот все-таки озвучил, кто его сопровождает.
— Позвольте представить моего советника по культуре, — с каким-то особенным выражением в голосе произнес Крюшо. — Филипп Маруа.
Капризные яркие губы Маруа сложились в улыбку, и мужчина произнес:
— Месье Бхатия, весьма рад знакомству. Мадемуазель Стоцци, очарован.
Если бы я из предосторожности не стала приближаться к непонятному типу, наверняка не удалось бы избежать попытки поцеловать руку. По нынешним временами вообще дико.
Разглядев вблизи Маруа как следует, я испытала еще большее потрясение, чем прежде.
Что же, таких мужчин в моем окружении вроде бы… да нет, точно не встречалось! Томный, холеный как породистый кот или балованная красавица, то ли стройный, то ли уже худой, сразу и не понять из-за этого сюртука или все еще пиджака… И длинные темные локоны рассыпаны по плечам на зависть большей части собравшихся дам. Как у меня глаз не задергался от такого «великолепия», просто ума не приложу.
А еще Филипп Маруа смотрел как человек, который может и хочет затащить в свою постель любое существо подходящего возраста. Словом, не человек — карикатура на типичного уроженца Галатии, распутного, жеманного, совершенно невыносимого во всех дозах кроме минимальной.
— Чью честь будем защищать, твою или мою? — шепнула я украдкой Арджуну, совершенно сбитая с толку. Имелись огромные сомнения по поводу того, за кем Филипп Маруа возьмется ухлестывать, если вообще он не бесконечно влюблен в собственное отражение.
Что мой родной брат, что многочисленные Фелтоны, что Самый Большой наш брат Дин Лестер — они безусловно следили за своим внешним видом, но сугубо в тех рамках, которые позволяли соответствовать их высокому положению и — в минимальных пределах — существующей моде. Да они, черт подери, были мужественны!
А Маруа… Он был едва не среднего пола в этом своем бархатном пиджаке, блузе с кружевом и прочих весьма метросексуальных аксессуарах! Он был накрашен! Не только глаза подведены, но и тон оказался наложен. Вот он-то и не давал определить возраст галатийца, скрывая следы, которые время оставляет на каждом человеке.
— Дыши, — шепнул украдкой Арджун.
И, конечно, я улыбалась, щебетала как жизнерадостная канарейка и вела светскую беседу с привычной уже легкостью, каждый раз подавляя стремление поморщиться, когда реплику подавал месье Маруа. Говорил он под стать внешнему виду — мягко, чуть томно, пряча взгляд за ресницами как кокетливая барышня.
