Дива - [53]
А в разных клетках, прежде пустовавших, под охраной егеря отдыхали две знакомые фигуры, освещённые прожекторами, — один волосатый, второй остроносый.
— Как я и говорил! — без всякого торжества сказал Костыль. — Борута со своим новым приезжим академиком. Вот, знакомься!
Борута и в самом деле напоминал сказочного и маленького лешего, сидел на чурбаке ссутулившись и щурился на яркий свет сквозь узкую щель спадавших на лицо косм. Его напарник больше походил на тоскливую ворону с распущенными крыльями или крупного дятла.
— На сумерках эти друзья сняли с ёлки мешок, — с задором стал рассказывать охотовед. — Притащили к базе. Я дал команду затихнуть. Когда распотрошили и стали накачивать, подал сигнал! Взяли тёплых, с поличным. Даже на камеру сняли!
— Ты ещё попляшешь на поводке, — хмуро пригрозил ему Борута. — Доедят тебя с аппетитом.
Полуосвещённый Митроха с шумом заходил по своей клетке и запышкал с металлическим звуком.
— Вон даже Митроха смеётся над тобой! — захохотал Костыль. — Отпал у тебя хвост, Данила! И третий глаз не открылся.
И тут же, в его присутствии рассказал, историю, которая напрочь разрушала версию Баешника. Оказывается, Боруте этот хвост подарили московские академики, которые купили его в Китае, чтобы надувать доверчивый русский народ. Его репица крепилась к копчику специальными присосками, прикрытыми трусами, а крохотный джойстик с кнопками был в руке. Даже опытный недоеденный охотовед поверил, что хвост настоящий: академики научили Боруту, как вести себя, поэтому он скрывал его существование и вызывал лютый интерес. Аккумуляторов хватало на два часа представления, при определённом навыке хвост выполнял любые прихоти оператора, даже зажигалкой щёлкал и давал прикурить. Конечно, брёвен на срубы он не закатывал хвостом — делал это руками, но пустотелую бутафорскую двухпудовку поднимал и миску с пищей медведю подавал. Единственное неудобство — после присосок оставались синяки, как от медицинских банок, в результате чего Борута был разоблачён.
Скорее всего, эти же академики привезли ему куклу йети.
— Ты уже «хулиганку» себе схлопотал, — пугал его Костыль. — И ещё докажут нападение на государственное лицо! Там уже не трёшник светит. А ты уже сидел за бандитизм!
— Это у тебя Эдик — государственное лицо? — огрызнулся Борута.
— Губернатор!
— Мы губернатора не целовали!
— А кто по лысинке гладил? И нас чуть из лабаза не вытряхнул?
— Не знаю... Только не мы!
— Конечно же не вы! Какой дурак подпишется?
И тут в ответ на разоблачение хвостатости Борута раскрыл ещё одну тайну — встречную! И очень похожую на правду.
— Плохо тебя Дива Никитична с лабаза навернула, — мстительно произнёс он. — Пожалела, а надо было вниз головой!
Костыль слушать этого не захотел, повлёк Зарубина от клеток, будто бы не желая больше перепираться с кукловодами, хотя начиналось самое интересное. К тому же волосатый напарник Боруты крикнул вслед:
— Запомни, урод! Дива тебя вышвырнет с Пижмы!
Понять, про какую диву он говорит, было нельзя,
но Зарубин почему-то подумал про вдову. Охраняющий пленников егерь воспользовался близостью начальства.
— Вон тот всё время в туалет просится, — пожаловался и указал на птиценосого. — Дважды уже водил, и опять! У него будто с испуга расстройство. Что делать?
И смотрел при этом на Зарубина. А он в этот момент узнал пленника, точнее, вспомнил лицо: много раз видел на экране в передачах, какой-то известный криптозоолог с совершенно заковыристой фамилией: то ли Густобров, то ли Толстобров — что-то связано с бровями.
Недоеденный посмотрел на Зарубина, узрел скрытый интерес и стал благосклонным.
— Ладно, своди ещё, — позволил он, — мы не звери... Но когда гости угомонятся.
— Надо бы в контору сообщить, — проговорил Зарубин. — Может, завтра? Спать хочется...
— Я уже доложил Фефелову, — признался Костыль. — Всё обсказал! В общем, нам благодарность за оперативность. Король будет через двое-трое суток. Дату уточнят.
— Молодец! — похвалил Зарубин, про себя ухмыльнувшись: охотовед рвал одеяло на себя, что было вполне естественно в его незавидном, как и у птиценосого криптозоолога, положении.
Недоеденный эту ухмылку засёк и даже выворачиваться не стал.
— Ну ты же свой бонус уже получил? На лабаз тебя отвезут, чтоб леший больше не водил. Не сегодня-завтра зверь обязательно выйдет.
— Все путём, Олесь, — успокоил он. — Ты мне только позволь побеседовать с этим учёным. Один на один.
— Он что, и впрямь учёный?
— Известный криптозоолог. Есть такая новая псевдонаука.
— А, самодеятельность, что-то слыхал... Да беседуй на здоровье!
Уже возле клетки Зарубин вспомнил фамилию криптозоолога — Толстобров, хотя при свете прожектора бровей у него вообще не было видно. А тот, наверное, что- то уже прослышал о приезде учёного на Пижму, поэтому сложилось впечатление, будто ждал этой встречи.
— Кроме кукольного театра чем ещё тут занимаетесь? — напрямую спросил Зарубин.
Все тотчас же удалились, егерь и вовсе убежал, даже Митроха в своей клетке лёг. Только Борута не шевельнулся, однако настороженно и пристально взирал сквозь свои космы.
Десятый век. Древняя Русь накануне исторического выбора: хранить верность языческим богам или принять христианство. В центре остросюжетного повествования судьба великого князя Святослава, своими победами над хазарами, греками и печенегами прославившего и приумножившего Русскую землю.
На стыке двух миров, на границе Запада и Востока высится горный хребет. Имя ему - Урал, что значит «Стоящий у солнца». Гуляет по Уралу Данила-мастер, ждет суженую, которая вырастет и придет в условленный день к заповедному камню, отмеченному знаком жизни. Сказка? Нет, не похоже. У профессора Русинова есть вопросы к Даниле-мастеру. И к Хозяйке Медной горы. С ними хотели бы пообщаться и серьезные шведские бизнесмены, и российские спецслужбы, и отставные кагэбэшники - все, кому хоть что-то известно о проектах расформированного сверхсекретного Института кладоискателей.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.