Диктатура пролетариата - [97]

* * *

При такой протяженности Вологодская губерния объединяет настолько разные природные и жизненные условия, а также настолько различные стадии развития цивилизации, что в паре газетных статей не поместится даже самая общая их характеристика. Как уже говорилось, обширные зоны представлены незаселенными пустошами с высокими горными плато. Западная часть – это низменности, порой настолько ровные, что только с помощью нивелира можно определить направление и угол уклона. Но даже равнины демонстрируют большое разнообразие. Зоны лесов с влажной, но не слишком заболоченной почвой богаты роскошными лугами, прекрасно подходящими для покоса. Пересеченные местности с песчаной и более сухой землей после расчистки пригодны для выращивания зерновых культур, особенно неприхотливых сортов.

Во многих областях население уже давно перешло на лесопольную систему земледелия – она до сих пор распространена в России. В некоторых краях разведение молочного скота стало играть относительно большую роль, только постоянное поголовье крупного скота пока не стало ядром крестьянского хозяйства – во всяком случае, там, где я живу. Когда я на днях спросил у крестьянина, сколько он обычно держит коров, он слегка опешил: это зависит от количества родившихся телят: «В один год у меня две коровы, в другой пять – все в руках Господа, какой Он пошлет приплод». Его слова – иллюстрация тому, что структура местного крестьянского хозяйства зависит от воли случая. Ее гибкость во многом обусловлена налаженным в этих краях производством и экспортом сливочного масла, о чем уже говорилось ранее. Молочные продукты всегда можно выгодно продать. Однако стоит отметить, что непостоянное поголовье скота и оттого меняющееся количество удобрения мешают рациональному использованию пастбищных угодий.

В других областях в основе сельского хозяйства до сих пор лежит древняя подсечно-огневая система, перешедшая в переложную. Она практикуется на землях к северо-востоку от Шуйского. Раньше делали так: вырубали большой участок леса, оставляли пни гнить пару лет, а затем сжигали ветки и остатки стволов. В течение нескольких лет подряд удобренная золой почва давала относительно обильный урожай. Такой способ земледелия известен нам по примеру граничащих с Норвегией областей. Сейчас, конечно, лесов в этих краях давно нет и поджигать больше нечего. Все же древний метод продолжают использовать следующим образом: на поле, не использовавшемся в течение нескольких десятилетий, устраивают пашню, два-три года собирают урожай, а потом снова на такой же срок оставляют его под паром, чтобы земля восстановилась без внесения удобрений. На таких песчаных почвах особенно хорошо растет овес, который большими партиями поставляют в Архангельск.

Эти случайные примеры хоть немного иллюстрируют то пестрое разнообразие, которое предлагает нам лишь одна российская губерния. Кажется, ей все равно, на что наблюдатель обратит особенное внимание. Как я уже сказал, не буду больше пускаться в описания, на это газетной статьи не хватит.

* * *

Когда находишься в Шуйском, на берегах Сухоны, и шагаешь по узкому дощатому тротуару, который, как я писал, служит единственной дорогой для прогулок в дождливое лето (от церкви до полицейского участка и обратно), кажется, что это маленькое пятнышко на карте является единственным населенным пунктом, по чистой случайности возникшим посреди бескрайних лесов и болот. Нигде в округе больше не видно жилья.

Но с высоты колокольни, единственной доступной площадки для обозрения, открывается другая картина. Действительно, Шуйское со всех сторон окружено лесом. Но на юге и юго-западе относительно недалеко замечаешь большие свободные от леса участки: это поселки, окруженные полями; помимо них, на некотором расстоянии друг от друга на опушках стоят отдельные домики – это лесной скит. Ближе к горизонту поселения расположены плотнее, лес редеет, пока не уступает место обыкновенным равнинным селам с большими красивыми церквями на совершенно открытой местности, – как будто ты снова очутился в южной России. На севере и востоке все обозримое пространство покрыто бескрайними лесами – добавим, лес тянется еще дальше, первый населенный пункт встречается только после многочасовой езды на поезде. Так что перед нами раскинулась «тайга», бесконечный непроходимый лес, из тех, что в свое время затрудняли освоение земель около будущего Орхуса[97]; разве что здесь есть речной путь – широкая Сухона.

Вид, открывающийся с колокольни, в миниатюре представляет всю северную Россию. Население, занимающееся земледелием, собрано в достаточно плотно расположенных деревнях. На сотни километров простираются незаселенные земли. По берегам рек и озер виднеются поселения и маленькие городки, большинство из которых были основаны еще в древности. Некоторые выполняли функцию небольших административных центров, блокгаузов или фортов, где собирали налоги, размещались полицейские и военные начальники. Некоторые возникли как рыболовные лагеря вдоль рыбных рек и озер.

* * *

Такое размещение населения основано, конечно же, на историческом развитии. Первыми русскими, дошедшими до этих земель, были новгородцы – жители известного старинного города к югу от современного Петербурга. Новгород имеет выгодное местоположение: он стоит у северной границы речного торгового пути из Балтийского моря в Черное. Этот путь во времена викингов имел большое значение для Скандинавии. Из Новгорода достаточно легко добраться до крупных северных озер и в бассейн Двины; а нетронутые северные края, богатые пушниной и рыбой, стали отличным источником доходов для оживленного торгового города на озере Ильмень. На севере новгородцы развернули свою захватническую деятельность. Они плавали по рекам, брали дань с небольших финских племен, охотились и рыбачили. Впоследствии новгородцы сами поселились в тех землях, чтобы как можно лучше распорядиться ресурсами. Так и возникли первые русские поселения на Севере.