Дикий Зверь - [3]

— Ах, — на выдохе прошептала Кэйт, вытащив свой подарок из шкатулки.

Очевидно антиквариат, но флакон оказался более крепким, чем выглядел, даже несмотря на свою, почти, эфемерную красоту, Девушка не переживала, что сломает его, едва ли возьмёт в руки. Этот флакон повидал мир, и Кэйт позволила своей фантазии парить, представив принадлежащий знати декоративный столик, на котором стоял флакон с ароматическим маслом или духами, приготовленными по специальному заказу, для любовницы короля. Потому что, конечно же, такое произведение искусства, как это, могло стать свидетелем, как страстей, так и интриг.

Это была неслучайная безделушка, и Кэйт была озадачена тем, что Альма — женщина, которую она едва знала, — подарила ей такой необычный подарок. Несмотря на то, что флакон была пуст, Кэйт не удержалась от того, чтобы вытащить пробку, но та застряла. Не то, чтобы это было важно. Флакон, вероятно, уже некоторое время была пуст. И не то, чтобы детектив поспешила наполнить её своим любимым ароматом. Едва ли это в её стиле. Хотя, Кэйт была бы счастлива, добавить на свой туалетный столик столь красивую вещицу.

Девушка приподняла его, чтобы рассмотреть прекрасный кристалл. Границы поймали свет, разбив его на радугу оттенков. И когда девушка чуть сместила угол, казалось бы, искры выскочили из флакона, аккурат во влажный воздух Луизианы.

Кошка перед ней поднялась на лапы, а после посуровела. Её нос задёргался, а глаза сузились.

— Что случилось? — прошептала Кэйт. — Что не так?

Кошка не ответила. И девушка поняла, насколько глупо, что она вообще ждала этого. Абсурдно.

В отместку, хищник принялся расхаживать ещё более неистово, чем раньше. Он всё быстрее и быстрее обходил своё жилище, словно искал незамеченный ранее выход.

Всё ещё держа флакон в руках, Кэйт поднялась на ноги, а после — приблизилась к ограждению. Кошка остановилась, развернувшись мордой к ней. Их глаза встретились, и девушка растворилась в глубоком оттенке дикого ириса. Загипнотизированная, она всё стояла, а секунды сменялись минутами, минуты — часами, а часы, казалось бы, превратились в вечность. Кэйтлин утонула, и теперь все её мысли занимала только пантера, подавив какие-либо чувства. Она была пантерой. Выследить. Посадить в клетку. Страдать. Желать. Нуждаться. Нуждаться в ней.

Задыхаясь, Кэйт отскочила назад, и магия разрушилась. Девушка взглянула на часы — едва ли прошла минута. Неужели она настолько погрузилась в собственные мечты? Или, если бы пантера и воззвала к ней — то мысленно потянулась к её разуму?

И вновь девушка представила свою сегодняшнюю воображаемую вечеринку. Слияние разумов с пантерой? Потому что, да, это было бы гораздо более вероятным, чем реальность, где она просто уснула, из-за того, что слишком устала и плохо спала накануне.

Так и было, точно. Вот оно, разумное и рациональное объяснение. И Кэйт крепко ухватилась за него.

Но в то же время, она не могла подавить огромное предчувствие. Ощущение того, что её преследуют.

Что там, в темноте, прячутся демоны, и они знают её имя.

— Ты знаешь — прошептала она пантере. — Ты понимаешь, что произошло?

И тогда, воспарив по ветру, что, несомненно, было плодом её воображения, Кэйт услышала шёпот в ответ:

— Я понимаю, Кэйтлин. Я знаю, что ты моя…

***

Она была той самой.

Дикая эйфория прокатилась по телу Люка Агассу, когда он наблюдал за тем, как темноволосая женщина бежала вниз по тропе, её рюкзак был перекинут через одно плечо, а деревянная шкатулка прижата к груди. Он наблюдал за ней почти два года, из своей безопасной кошачьей тюрьмы, подозревая, но будучи неуверенным в том, что она — та самая. Его пара. Единственная женщина во всём свете, что может помочь ему взять под контроль его проклятие.

Впервые она появилась девятнадцать месяцев назад, как раз тогда, как начался второй год его добровольного заточения. Люк заметил её сидящую на скамейке под проливным дождём, а жёлтый дождевик и капюшон были её единственной защитой от стихии. В течение первой пары месяцев, после его заточения, Агассу, от отчаяния, пристально изучал каждую женщину-посетительницу. Это она? Или она? Или, может быть, это та роскошная блондинка?

Но, следовавшее разочарование за разочарованием ожесточило его сердце, и Люк бросил это занятие, сказав себе, что если его пара появится — он уж точно это не пропустит. А если же она не придёт… что же, тогда, такой как он, заслужил остаться в этом тёмном одиноком заключении.

Когда эта женщина сидела на скамейке — он заметил. Это стало первым ключиком. А сам факт того, что мужчина не мог оторвать от неё глаз — вторым.

Первое, на что он обратил внимание — её глаза. Глубокий оттенок синего, словно самый чистый сапфир — и столь наполненный болью и нераскрытой страстью, что он подумал, что его сердце разобьётся. Люку хотелось освободить её, сломить все цепи, что удерживают в прошлом его незнакомку. Позволить ей бежать свободно, а после — вновь приручить.

Люк представлял, как его пальцы исследуют каждый дюйм её обнажённой кожи, а мышцы в его лоснящемся кошачьем теле напрягаются в дикой примитивной потребности, когда мужчина видел перед собой то, как она выгибается под его прикосновениями, как перехватывает её дыхание, пока он медленно раскрывает её секреты.