Это был не мой день.
Во-первых, моросил мелкий дождь, что нисколько меня не огорчило бы, если бы я уютно устроилась на диване и смотрела по телевизору «Секс в большом городе» или «Отчаянных домохозяек». Или покупала туфли в Интернет-магазине. Или даже работала над магистерской диссертацией.
Но ничего такого я не делала. Вместо этого меня тащили по Восточной 86-й улице шесть меховых шариков, отчаянно мечтавших поскорее добраться до Карл-Шурц-парка, где они собирались порезвиться на свободе. И как раз сейчас Глупышка (очень правильное имя) и Душечка (совсем неправильное) оставили на тротуаре несколько тепленьких подарочков, которые мне пришлось собрать в пластиковые мешки, предусмотрительно запиханные мною в карман плаща при выходе из Киркгард-Тауэрс.
Во-вторых, сразу после отправки запотевшего изнутри пакета номер два в урну с бодрой надписью «Содержите наш город в чистоте!» я налетела на своего бывшего, Тодда. Точнее, на Тодда налетела крошка Дейзи, тибетский терьер миссис Оппенмейр. Мне удалось вовремя шагнуть вправо и обойти Тодда стороной, но при этом я безнадежно опутала его поводками.
— Ради всех святых, Мелани, — сказал он. — Чем это ты занимаешься?
Бот одна из причин, почему мы с Тоддом расстались. Неужели трудно запомнить, что я предпочитаю, чтобы меня называли «Мел», и терпеть не могу «Мелани»? Кроме того, было совершенно очевидно, чем я занимаюсь, и мне не требовалось лишних напоминаний.
— Я превысила свой кредит у «Маноло», Тодд, — сообщила я и встряхнула всеми шестью поводками. — Как по-твоему, черт побери, чем я могу тут заниматься?
— А что случилось с работой у Джоша? Ничуть не смущенный моим раздражением, он взглянул на меня снизу вверх, не прерывая разговора даже в полусогнутом положении, которое принял, чтобы выпутаться из затягивающейся петли поводков. Мне ужасно хотелось как следует врезать ему по gluteus maximus[1] каблуком теннисной туфли «Прада», но я знала, что такое поведение расстроит собак, и сдержалась.
— Ничего не вышло, — сердито ответила я.
Вскоре после того, как мы с Тоддом расстались, я стала жертвой сокращения университетского бюджета и лишилась своей не слишком выгодной, но вполне приличной преподавательской работы. Тодд нашел мне место секретарши со скользящим графиком работы в крошечной рекламной фирме, расположенной на Мэдисон-авеню. Я не сомневалась, что он считал свой поступок актом наивысшего благородства, учитывая тот факт, что мы с ним больше не встречались. К сожалению, Тодд забыл упомянуть, что его приятель Джош — настоящий козел, который в тех случаях, когда не рассуждал о моей груди, заполнял разговор комментариями по поводу моей задницы. Совершенно очевидно, что он никогда не слышал про седьмую главу Акта о гражданских правах[2], а я не собиралась просвещать его на сей счет.
— Надо было позвонить и сказать мне, — заявил Тодд, отрывая Дейзи от земли и приподнимая ее над перекрестьем нейлоновых поводков.
Он бросил на меня взгляд, который мог бы расцениваться как упрек или просьба о помощи.
* Глава 7 Акта о гражданских правах 1964 года запрещает нанимателям дискриминацию по расе, национальности, религии, полу (включая сексуальную ориентацию и беременность).
Не будучи уверена в его точном значении, я просто стояла и наблюдала за происходящим.
Когда Джош предстал передо мной во всей своей красе, я решила, что не буду звонить Тодду. Во-первых, к тому времени мы окончательно расстались (а если бы и не расстались, знакомство с Джошем стало бы вполне серьезной причиной для разрыва). Во-вторых, я предпочитаю сама справляться с проблемами. Поэтому я назвала Джоша шовинистским придурком и неандертальцем (к сожалению, только мысленно, но все равно мне стало значительно лучше) и уволилась. Затем я вернулась к объявлениям, напечатанным в студенческой газете или висящим на доске в вестибюле последнего курса.
Таким способом я время от времени зарабатывала кое-какие деньги с тех самых пор, как, будучи наивной первокурсницей из Техаса, поселилась в кампусе Университета Нью-Йорка. Результат никогда не был особенно шикарным, но зато я получила самый разнообразный опыт. В дополнение к знакомству с чудесным миром домашних животных я работала поваром в буфете, билетершей в «Круговых линиях» и барменом в ресторане, где подавали такую отвратительную еду, что он закрылся через пять дней. И это далеко не все, что мне приходилось делать.
Тодд всегда с неодобрением относился к тому, что я постоянно меняла работу, но до сих пор я не особенно обращала на него внимание (впрочем собаки — это и впрямь немножко чересчур). Я вот-вот должна была получить степень бакалавра по математике и магистра по истории, и меня ждала преподавательская кафедра, с которой мне до конца жизни придется убеждать подростков, что если они не будут как следует заниматься, то провалят все экзамены. Либо это, либо наука — сначала доктор философии, а затем ассистент профессора и отчаянные попытки написать блестящую работу, которая обеспечит меня возможностью пробраться в штат.
Учитывая мои перспективы, приходится ли удивляться, что я стремлюсь внести некоторое разнообразие в свою жизнь? По крайней мере, так я себе говорила, когда вышла сегодня утром на улицу, готовая и способная, но совершенно не желающая вести на прогулку группу маленьких машинок по производству какашек.
