Дикий лес - [95]
Прю бросилась вниз по стремянке и, вскочив на велосипед, рванула с места.
Пятки у Кертиса гудели от усталости. Он мало спал прошлой ночью — если еще точнее, несколько раз задремал у костра, то и дело резко просыпаясь — и утром был совсем не в настроении для долгого перехода, после которого, без сомнений, его ожидает конец его собственной жизни. Серьезность ситуации постепенно раскрывалась, накатывая на мальчика волнами, словно озноб. Он обнаружил, что отчаянно тоскует по своей уютной постели, переполненной книжной полке, пронзительным трелям будильника и непрекращающемуся топоту сестер в коридоре за дверью. На ходу он теребил пращу, чувствуя под пальцами грубую потертость пенькового шнура и гладкость кожаного гнездышка. Шесть полос краски, которые один из разбойников пальцем нарисовал у него на щеках, еще не высохли и холодили кожу.
по дороге годные, удобные снаряды для пращи. Поднимая, он забирал их с собой и поэтому при каждом движении чувствовал, как камни и галька оттягивают карманы.
— Не отставай, Кертис! — прохрипел разбойник перед ним, заметив, что мальчик остановился, чтобы подобрать очередной симпатичный камень. Кертис узнал Кормака, послушно запихнул камень в карман и трусцой припустил вперед. Они все дальше и дальше отходили от лагеря; от дыма костров в воздухе не осталось даже намека. Септимус изменил своей привычке сидеть у Кертиса на правом плече и теперь изредка мелькал то на одной, то на другой ветке над головами идущих. Через какое-то время толпа вышла на Длинную дорогу. Брендан, снова со своей плетеной короной на голове, стоял во главе колонны и махал рукой, подгоняя разбойников.
— Пойдем по дороге, — пояснил король, как только войско собралось вокруг него, и длинной, узловатой палкой принялся рисовать в мягком грунте дороги примерную карту, — до звериной тропы Хардести, а потом уйдем в лес. Количеством нам псов в этой битве не одолеть — их куда больше, — но можно попробовать взять хитростью. Армия такого размера, скорее всего, будет как можно дольше держаться на Длинной дороге и свернет за запад только где-нибудь между северным и средним рукавами ручья Кресла-качалки. — Он нарисовал палкой длинную змеящуюся линию и поставил на конце крестик. — Мы нападем на них с северо-запада, прямо перед пьедесталом. Это лучший вариант. — Брендан поднял взгляд на толпу разбойников. — Все понятно?
Ответом ему стал хор одобрительных выкриков.
В лице короля читалась твердая решимость.
— Выдвигаемся, — сказал он.
Разбойничье войско зашагало по Длинной дороге. Кертис брел в тылу, по-прежнему то и дело оглядывая землю под ногами в поисках камней. Вдруг что-то привлекло его внимание: что-то металлическое сверкнуло в подлеске у обочины дороги. Отстав от строя, он опустился на колени и, отодвинув небольшой пучок ростков чертополоха, с удивлением обнаружив собственные ключи от дома.
— Мои ключи! — воскликнул мальчик. Вытащив ключи из зарослей, он потряс ими, наслаждаясь знакомым звоном. Септимус, отделившись от колонны, подобрался к нему.
— Это что? — спросил он.
— Мои ключи от дома, — ответил Кертис. — Наверное, вывалились из кармана, когда меня койоты тащили.
— Восхитительно, — скривился Септимус. — Давай-ка, побежали догонять остальных. Нехорошо опаздывать на собственное самоубийство.
Кертис ухмыльнулся.
— Точно, — сказал он, убирая ключи в карман. — Просто это такой бред, как подумаю, что вот прямо там, за лесом, стоит железнодорожный мост. А за ним — мой дом. Я пришел вон оттуда. — Он тряхнул головой, будто прогоняя наваждение. — Дурдом.
Разбойники успели довольно далеко уйти по Длинной дороге, средняя часть колонны уже исчезала за поворотом. Септимус прыжками понесся по земле и, оглянувшись на Кертиса, кликнул:
— Давай!
— Ага, — отозвался тот. — Иду.
И, бросив прощальный взгляд на стену деревьев и чертополох, в котором застряли ключи, припустил догонять войско.
Еще никогда в жизни Прю не ехала на велосипеде с такой сосредоточенностью, не ощущала так полно каждый поворот педали, каждое упругое сокращение мышц в ритмично работающих икрах и лодыжках. Чтобы было легче ехать по непрекращающимся ухабам, она старалась не переносить весь вес на сиденье. Зато эти самые ухабы безжалостно трепали красную тележку, которая тащилась за велосипедом. Она дико тряслась и подпрыгивала на ходу, и грохотала просто оглушительно. Прю не пыталась избегать шума; он ее подбадривал. К тому же она ведь хотела, чтобы разбойники ее заметили — дребезжание железной тележки тут пришлось как нельзя кстати.
Деревья, нависающие над дорогой, бросали прохладную тень на мягкий грунт. Прю давно оставила позади умиротворенные северные поля и рощи; деревянные ворота отрезали тихий край земледельцев от дремучего Дикого леса. Их ей окрыли два стражника — человек и барсук — но девочка их даже не поблагодарила. И вот перед нею уже раскинулась чаща, и растущая у дороги ежевика тянулась к колесам миллионом зеленых побегов. Ветер хлестал в лицо и пробирался сквозь плотную ткань толстовки, с каждым новым порывом заставляя кожу покрываться мурашками.
— Быстрее! — торопила она собственные ноги. — Быстрее! — приказывала велосипеду, колесам, цепи.
