Дигитальное перо - [52]

А, тем не менее, начинался новый день. Он был выходным, но для тех, кто его жаждал, было принято или, во всяком случае, считалось нормальным, не хотя, встать, наспех умыться и с завтраком или без добираться до работы. Или учёбы, или службы, или что там ещё придумано, чтобы осмысленно заполнить жизненное время. В этом осмысленном все мы преуспели, сзади должен оставаться чёткий след, впереди должен быть намечен определённый результат. А что делать с тем, что не осмысленно? И что ещё не успело или не смогло вписаться в текущую жизнь? Оно ж тем не менее есть, найдём мы время на него или нет. А если на осмысление этого неосмысленного может уйти вся жизнь, стоит ли тратиться на такой труд? Нет, мы, конечно, в будущее заглядывать не умеем и оценить заранее не можем: сколько времени мы потратим на то, что ещё не понимаем. И тем ещё труднее отдать вот эти минуты, которые ты проживаешь именно сейчас, на то, что полезным или интересным может и не будет никогда. Ни для тебя и ни для других. И в разы сложнее принимать, что понятое тобой нужное и любопытное ценности для других может и не иметь. Хорошо ещё если ценой окажется смех доброго знакомого, который похлопает тебя по спине и от души искренне объяснит тебе, какой ерундой ты занимаешься. Соперник или враг может всадить тебе зазевашемуся на невиданные чудеса стилет в сердце по самую рукоять, и вот уже время, в котором ты был так необходим и востребован идёт, и не помня, что такой человек, как ты, вообще существовал. Тут поневоле подумаешь, надо ли знать тебе это неосмысленное?

Жизнь на проверку оказывается пустой, если ты хотя бы не попытался понять то, что в жизнь не вписывается, но, тем не менее, осязаемо существует рядом с тобой. Можно быть уверенным, что если ты ничего делать не будешь, существовать это неизвестное тоже будет недолго. Оно исчезнет и, есть подозрения, что навсегда. Время сделает так, что даже если оно и останется в принципе, то второй раз почувствовать ты его уже не сможешь, так как изменишься сам, другими словами – всё равно потеряешь. Одной и той же водой два раза не напиться. И поэтому выбор, который может иметь самые крайние и непредсказуемые последствия, которые не видны из настоящего, которые потом уже сами, тебя не спрашивая, поменяют всё в твоей жизни, этот выбор можно сделать только сейчас, в эту же секунду, практически слепо. И ведь в том-то всё и дело, что другого момента может и не быть. Осязаемое неосмысленное растворится и придётся дальше заполнять пустоты жизненного времени вполне осмысленными и от этого порой неосязаемыми делами и заботами. И может быть, проиграв эту эфемерную погоню, появляются лучшие из коридорных корифеев.

Так вот новый день. Он был не совсем выходным в полном понимании этого слова. Сегодня не стоило бы заниматься концом недели в деловом или рабочем смысле этого слова. Сегодня был праздник и завтра ещё и официальный выходной. “День высадки”. Когда-то мы прилетели сюда, в одних источника говорится об экспансии, в других об освоении космоса. Лично мне было всё равно, потому что это осталось в прошлом. Жизнь на планете Синея всё равно пошла своим ходом. В галактическом масштабе мы – провинция. Какие амбиции не преследовали те, кто здесь был первыми, всё равно глобально, кроме добычи кремниевой руды, превращения выработки в силиконы и развития высоких технологий на их основе, мы тут ничего не делаем. Даже весь этот хай-тек, суть которого и составляет Парнас, Земле особенно не нужен. Университетов и на других планетах полно. Главное здесь – это местный, чистый, в необъятных количествах кремний. Без которого и хай-тек – не хай-тек, и космос – не космос. Из-за этого полезного ископаемого мы ещё в Лиге, всё остальное не так уж и интересно. Хотите осваивать планету дальше – пожалуйста! Добычу только не прекращайте, а то лавочка свернётся довольно быстро. Отгрузка по графику. Лет триста мы уже здесь.

А ведь нормально знаем только гранитный материк. Заокеанский, лесной, полностью изучить времени так и не нашлось. И поэтому гибнут там до сих пор врачи и лаборанты, биологи и разведчики от эпидемий, и не помогают им ни новые приборы, ни средства защиты, ни высоко-проходимый транспорт. Вопросы остаются без ответов, научный труд без результатов, а внуки без дедов. И пока что серьёзно не понятно – кому и зачем это надо? Видимо, порой осязаемое неосмысленное принимает и гигантские по географическим меркам размеры.

И поэтому раз в год каждый из нас может задать себе в свете такого дня вопрос: что я, землянин по происхождению, уже которое столетие делаю здесь? Правда, чтобы задать такой вопрос, надо, как минимум, на уроках истории не рубится на ассемблере в смайложора. Ведь ответ на него не совсем логичный. Или уж точно не последовательный. И начать его надо с того, что мы, люди, сами себя здесь непонятно за кого считаем.

Конечно, все или почти все мы думаем, что это наш дом, Родина, отчизна и планетная колыбель. Что хоть мы и люди, но мы – синейцы. Внешне от землян мы не отличаемся ничем. Как мы вообще можем внешне отличаться? Но даже те немногие, кто прилетает из космоса с инспекцией в синейский порт, или даже те, кто работает в портовой конторе, которая стоит не то что поодаль от города – вообще в другую сторону от стартовых площадок, относятся к нам с таким аристократическим апломбом, что иногда, кажется, и хорошо, что родились мы именно здесь и не такие, как они. Вот вырос бы землянином и вытирал бы ноги об остальных, тех, кто родился хоть в километре от родной планеты. Обидней всего, что некоторые работники Контролы, так прозвали у нас контору при порте, родом отсюда, но почтут за счастье, чтобы земляне в их отношении забыли, что они местные. И ведь надо помнить, что бывают такие люди. Они живут с тобой рядом и разделяют всю эту жизнь, но потом, как салфеткой, вытирают тобой туфли и выбрасывают, больше о таких мелочах, как ты, не вспоминая. Как такие появляются на Земле можно долго фантазировать, но как такие появляются здесь не укладывается в голове.