Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - [52]
Совершенно иной, более односторонний, подход к трактовке закона спроса и предложения развивал С. Бейли. Будучи убежденным сторонником меновой концепции, он отрицал существование стоимости как объективного явления, сводя ее к меновой стоимости и в конечном итоге – к цене. С точки зрения С. Бейли, получается, что один и тот же товар имеет столько «стоимостей», сколько имеется других товаров, на которые он обменивается в определенной пропорции при данном соотношении спроса и предложения.
Важно отметить, что меновая концепция С. Бейли оказала глубокое влияние на известного английского экономиста Г. Маклеода. В своей работе «Основания политической экономии» (1857) он дал наиболее последовательное и систематическое изложение основных положений теории спроса и предложения. Рассмотрим их более подробно ввиду того, что им не уделялось сколько-нибудь серьезного внимания в российской экономической литературе как советского, так и постсоветского периодов.
Опираясь на теорию спроса и предложения, Г. Маклеод утверждал, что обмен является универсальным средством обеспечения жизнедеятельности людей. В соответствии с этим исходным постулатом он определял и предмет политической экономии. Последняя, по его мнению, должна ограничиваться изучением размеров обмена, в который вступают различные предметы, а также законов, определяющих меновые отношения, или ценность этих предметов. «По нашему убеждению, – писал Г. Маклеод, – предмет чистой науки политической экономии заключается в том, чтобы открывать законы, определяющие отношения обмениваемых количеств. Меновые отношения каждого количества к другому количеству называются его ценностью (курсив наш. – Н. С.)… Таким образом, по нашему мнению, истинная задача науки политической экономии состоит в том, чтобы открывать законы, определяющие ценность количеств».[291]
Смешивая меновую стоимость с ценностью, Г. Маклеод далее отмечал, что в область политической экономии следует включать все количества существующих и материальных, и нематериальных предметов, подлежащих обмену, или имеющих ценность. «Таковы настоящие границы науки, а цель ее заключается в том, чтобы открывать и приводить в ясность законы, определяющие стоимость этих предметов».[292]
Следовательно, по Г. Маклеоду, границы политической экономии определяются условиями обмена, количеством представленных в нем предметов. Исходя из этой посылки, Г. Маклеод указывал, что разделение данной науки на три раздела (производство, распределение и потребление богатства), впервые проведенное Ж.Б. Сэем, не дает точного представления о ее предмете. Дело в том, что «… если бы не существовало обмена, не было бы науки политической экономии. Понятно, что тогда не могло бы существовать понятие о ценности»[293]… Кроме того, политэкономия включает в себя обширную отрасль собственности, которую экономисты либо игнорировали, либо изображали в неправильном виде. Как ревностный защитник частной собственности, Г. Маклеод писал: «Наука политическая экономия с такою очевидностью основывается на понятии о добровольном обмене, так ясно коренится на правах частной собственности, что социалисты всегда объявляли ей жестокую войну и всегда, сколько могли, старались ее ниспровергнуть».[294]
Согласно Г. Маклеоду, изучение политической экономии неизбежно ведет к истине, так как она есть наука точная, близкая к совершенству и полноте. Охватывая широкую область человеческих интересов, эта наука играет важную роль в понимании многих общественных явлений. «Когда все выводы нашей науки будут ясно поняты и все доктрины ее получат доступ в сознание большинства людей, она приведет к тому, что весь мир из бойни и мясной лавки превратится в сад изобилия и благосостояния».[295]
Как видим, Г. Маклеод всячески подчеркивал ключевую значимость политической экономии, ее важную роль в общественной жизни. Вместе с тем он стремился обосновать ограничительную версию предмета этой науки, сводя его только к изучению сферы обмена, меновых отношений.[296] Подобная трактовка отбрасывает политэкономию к эпохе меркантилизма, основные постулаты которого настолько теоретически были разгромлены представителями классической школы, что только явная вульгаризация данной науки могла вновь возродить меркантилистские представления о ее предмете.
Переходя к исследованию проблемы ценности, Г. Маклеод, вслед за Ж.Б. Сэем, указывал на основополагающую роль услуг в жизни общества. По его мнению, с тех пор, как люди начали оказывать услуги друг другу, они должны были научиться оценивать эти услуги с точки зрения величины их количества, т. е. сколько услуг одного рода следует оказывать в качестве вознаграждения за услуги другого рода. Отсюда возникает необходимость определения естественного мерила оценки самих услуг. На первый взгляд кажется, что таким мерилом является количество труда, употребленного каждым индивидом на услугу, им оказываемую. Так, зверолов должен был понять, что представляет собой день, в течение которого он занимается охотой. В результате зверолов научился определять, какое количество добытых им произведений следует считать равноценным известному количеству произведений, изготовленных, например, скотоводом или пахарем. Таким образом, «различные произведения принимают известные постоянные размеры, в которых они могут быть обмениваемы друг на друга; это определяет их
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.