Диалектика капитала. К марксовой критике политической экономии. Процесс производства капитала. Том 1. Книга 1 - [22]

Из этого Рикардо исходит и заставляет затем науку оставить прежнюю рутину и дать себе отчет в том, насколько остальные категории, развиваемые и выдвигаемые ею, – отношения производства и обмена, – соответствуют или противоречат этой основе, этому исходному пункту; вообще, насколько наука, отражающая, воспроизводящая внешнюю форму проявления процесса, а, стало быть, также и сами эти проявления – соответствуют той основе, на которой покоится внутренняя связь, действительная физиология буржуазного общества, и которая образует исходный пункт этой науки; дать себе отчет в том, как вообще обстоит дело с этим противоречием между видимым движением системы и ее действительным движением. В этом именно и состоит великое историческое значение Рикардо для науки».[104]

Вместе с тем метод Д. Рикардо страдал, по словам К. Маркса, научной недостаточностью, которая выражалась, во-первых, в антиисторической, метафизической трактовке товарных отношений как имманентно присущих любой ступени человеческого общества. Поэтому Д. Рикардо рассматривал капиталистический способ производства как вечное и естественное явление, не понимая, что его историческими предпосылками являются простое товарное производство и простое товарное обращение.

Во-вторых, в неумении последовательно применять абстрактный метод, что проявляется не только «в способе изложения (со стороны формы), но и ведет к ошибочным выводам, так как этот метод перепрыгивает через необходимые посредствующие звенья и пытается непосредственным образом доказать совпадение экономических категорий друг с другом».[105] В частности, Д. Рикардо отождествлял по существу стоимость товара (явление, характерное для простого товарного производства и первоначального этапа становления капитализма) с ценой производства (представляющей собой превращенную форму стоимости в условиях развитого капитализма).

В-третьих, в непонимании двойственного характера труда, воплощенного в товаре. Поэтому «у Рикардо всюду происходит смешение между трудом, поскольку он представлен в потребительной стоимости, и трудом, поскольку он представлен в меновой стоимости»,[106] т. е. между конкретным и абстрактным трудом. Кроме того, Д. Рикардо не проводил четкого различия между трудом как затратой физических и умственных сил человека и той особой исторической формой, которую он принимает в условиях товарного производства, т. е. между трудом вообще и абстрактным трудом. Указывая на то, что Д. Рикардо акцентировал свое внимание на проблеме величины стоимости товара, К. Маркс писал: «Форма же – особое определение труда, как создающего меновую стоимость, или выражающегося в меновых стоимостях, – характер этого труда у Рикардо не исследуется. Рикардо поэтому не понимает связи этого труда с деньгами, т. е. не понимает того, что этот труд непременно должен получить свое выражение в виде денег».[107]

Несмотря на эти недостатки, Д. Рикардо впервые в истории экономической мысли сознательно использовал трудовую теорию стоимости в качестве важнейшего инструмента исследования капиталистической экономики. По его мнению, определение стоимости количеством затраченного труда «имеет для политической экономики в высшей степени важное значение: ничто не порождало так много ошибок и разногласий в этой науке, как именно неопределенность понятий, которые связывались со словом “стоимость”».[108]

Принимая смитовское разграничение двух факторов товара: потребительной и меновой стоимости, он утверждал, что полезность сама по себе не может быть источником и мерой последней. «… Полезность, – писал Д. Рикардо, – не является мерой меновой стоимости, хотя она существенно необходима для этой последней. Если предмет ни на что не годен, другими словами, если он ничем не служит нашим нуждам, он будет лишен меновой стоимости, как бы редок он ни был и каково бы ни было количество труда, необходимое для его получения».[109]

В этой связи Д. Рикардо подверг резкой критике концепцию Ж.Б. Сэя, согласно которой стоимость (по его терминологии, ценность) определяется полезностью вещей. В письме к нему Д. Рикардо подчеркивал, что «полезность вещей представляет, бесспорно, основу стоимости, но степень полезности не может быть мерой стоимости. Товар, производимый с большей трудностью, будет всегда дороже, чем товар, производимый с большей легкостью, даже если бы все люди единодушно считали, что последний более полезен, чем первый».[110]

Д. Рикардо отмечал, что главный методологический порок этой концепции заключается в смешении факторов, создающих потребительную стоимость, с факторами, образующими стоимость, т. е. фактически конкретного труда с абстрактным. В соответствии с ней Ж.Б. Сэй полагал, что естественные факторы – солнце, воздух и т. п. являются источниками стоимости товаров, наряду с человеческим трудом. Критикуя данный подход, Д. Рикардо писал: «В противоположность Адаму Смиту г-н Сэй… говорит о стоимости, придаваемой товарам естественными факторами, как солнце, воздух, давление атмосферы и т. д., которые иногда заменяют труд человека, а иногда оказывают ему содействие в производстве. Но эти естественные факторы придают товарам только потребительную стоимость, а не меновую, о которой говорит г-н Сэй».