Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6» - [25]

Пока германский воздушный гость стоял на Центральном аэродроме, прилетевшие на нём состоятельные воздушные туристы катались по пролетарской столице, сотни советских специалистов под присмотром хозяев изучали внутренности корабля, а капитана Эккенера пригласили на беседу начальники советских Военно-воздушных и Военно-морских сил – Пётр Баранов и Ромуальд Муклевич.

Обсуждалась уже известная идея регулярного сообщения Москвы с Сибирью и Дальним Востоком на жёстких дирижаблях цеппелиновского типа, с той разницей, что теперь военачальники завели речь о желании Советского Союза с помощью «Люфтшиффбау Цеппелин» начать их производство у себя. Эккенер пообещал подумать и дать ответ.

Ближе к концу года он действительно прислал письмо, в котором сообщил: на его взгляд, линия до Якутска, Хабаровска, Николаевскана-Амуре вполне реальна и его фирма за 5 млн марок готова построить для неё дирижабль с параметрами «Графа Цеппелина», обучить в ходе работы одного-двух инженеров из СССР, а затем и подготовить советский экипаж корабля.

«Люфтшиффбау Цеппелин» также бралась оказать содействие в организации дирижаблестроительного дела в форме консультаций и передачи технологий:

Мы готовы помочь Вам при сооружении верфи, предназначенной для строительства дирижаблей, как относительно выбора места, так и относительно сооружения и оборудования ангара, согласно Вашим желаниям и по мере наших возможностей. То же самое относится и к сооружению для дирижаблей, сооружению и т. д. <…>

[41].

В этом духе Эккенер и Гольцман, специально приехавший в Берлин, заключили 20 мая 1931 года предварительный договор, подлежавший ратификации правительствами Германии и СССР. Его условия несколько отличались от изложенных в письме Эккенера. За вознаграждение в общей сумме 5 млн марок «Люфтшиффбау Цеппелин» бралась решить две задачи:

1) за 3,5 млн марок построить в Германии для СССР дирижабль объёмом около 30 тыс. кубометров и

2) оказать советской стороне помощь в налаживании выпуска большого корабля в 150–200 тыс. кубометров за вознаграждение в размере 1,5 млн марок.

Между тем, узнавая из газет о дирижаблестроительных планах Москвы, фирмы из разных стран предлагали свои услуги по проектированию и изготовлению дирижаблей, эллингов, оборудования и приспособлений. Порой предложения смотрелись подозрительно, как, например, присланное неким швейцарским изобретателем:

Чудо техники!

Одному механику в Швейцарии удалось сконструировать такой дирижабль, свойства которого состоят в том, что он может с 50-ю пассажирами перелетать самые высокие горы, через страны и моря, не завися от ветра и бури. Если, после нескольких дней, произойдёт утечка газа, и дирижабль начнёт склоняться, то в этот момент происходит ч у д о – весь дирижабль автоматически превращается в громадный парашют[42].

Автор обещал всего лишь за 100 франков поделиться описанием чуда техники, но в Москве, вероятно, сочли это аферой, и дальше дело не пошло. Однако, по-видимому, никакого мошенничества в самой схеме «чудесного спасения» не было: именно так работали парашютирующие аэростаты, которые через несколько лет были благополучно испытаны в СССР. Правда, перевозить полсотни пассажиров через страны и моря они всё равно не могли.

Гольцман, вернувшись в Москву, представил проект договора с Эккенером в Политбюро, которое в начале июня передало его на предварительное рассмотрение Молотова, а ещё через месяц – в комиссию под его же председательством с участием Ворошилова, В. Куйбышева и Гольцмана, дав поручение при отсутствии разногласий утвердить договор от имени Политбюро.

Если только намерения Эккенера были действительно серьёзными, этот момент стал развилкой, на которой советское дирижаблестроение могло свернуть на «цеппелиновский» путь больших жёстких кораблей, и вся его история сложилась бы иначе.

Однако комиссия Молотова не пришла к компромиссу. Скорее всего, именно председателя Совнаркома не устроили денежные условия сделки, ведь он лучше других представлял себе весь масштаб развала государственных финансов, происходившего в это самое время. Безудержная эмиссия, инфляция, омертвление средств в ходе затратной и не слишком эффективной индустриализации – всему этому сопутствовал острый дефицит валюты у государства.

Наркомфин считал каждый цент, каждую марку. Любая трата от нескольких сотен долларов и выше требовала специального постановления Политбюро. На дирижаблях можно было сэкономить: задача не первоочередная. Политбюро решило поторговаться с немцами:

1. Согласиться на дальнейшее ведение переговоров с фирмой «Цеппелин» на базе предварительного договора, подписанного тов. Гольцманом и г. Экенером. Предложить тов. Гольцману выехать для продолжения переговоров в Германию.