Современный подмосковный город Долгопрудный вырос из небольшого посёлка «Дирижаблестроя» – предприятия по строительству и эксплуатации дирижаблей, разместившегося в начале 1930-х годов у железнодорожной платформы Долгопрудной Савёловской железной дороги.
Центр советского дирижаблестроения просуществовал здесь меньше 10 лет – до 1940 года, когда на всей советской дирижаблестроительной программе был поставлен крест. Но созданная на Дирижаблестрое промышленная база оказалась вполне пригодна для организации производства разнообразной военной техники. Завод и посёлок продолжили жить собственной жизнью, росли, вбирали в себя окрестные сёла. С 1957 года Долгопрудный стал городом – сначала районного, а затем областного подчинения.
К сожалению, сегодня о Дирижаблестрое, как и об истории отечественного дирижаблестроения, знают мало. И ещё меньше – о повседневной жизни тогдашних обитателей посёлка. Здесь предпринята попытка восполнить этот пробел с использованием материалов местной прессы, а она весьма подробно освещала как вопросы изготовления воздушных кораблей, так и самые незначительные, на первый взгляд, житейские мелочи. Временные рамки ограничиваются 1934 годом. В это время предприятие называлось Научно-исследовательским комбинатом по опытному строительству и эксплуатации дирижаблей Главного управления гражданского воздушного флота (ГУ ГВФ) при Совнаркоме СССР[1].
Год 1934-й выбран не случайно. В недолгой летописи Дирижаблестроя он наполнен рядом примечательных событий – успехами и неудачами в деле постройки дирижаблей, важными вехами истории будущего города.
В январе начала выходить дирижаблестроевская многотиражка, орган политотдела и профсоюзного комитета Дирижаблестроя – газета «Советский дирижаблист». Именно её статьи, заметки послужили источником большей части сведений, приведённых в книге.
Далее, в марте группа воздухоплавателей с Долгопрудной с дирижаблями В-2 и В-4 отправилась на Дальний Восток, где приняла участие в героической эпопее спасения экипажа парохода «Челюскин», за которой следил весь мир. Летать им там не пришлось: челюскинцев сняли со льдины раньше. И это, думается, к лучшему: полёты в краю арктических ветров и метелей, без точных карт, оборудованных баз и стоянок, скорее всего, окончились бы трагически.
Во второй половине года Дирижаблестрой выпустил два новых дирижабля, на тот момент самых больших в Советском Союзе. Это В-7 «Челюскинец» объёмом 9,5 тыс. куб. м и В-6 «Осоавиахим»[2] кубатурой 20 тыс. куб. м. К несчастью, оба эти корабля погибли. Даже не успев подняться в воздух, сгорел прямо в деревянном заводском эллинге только что построенный В-7. А судьба В-6 окончилась в начале 1938 года роковым столкновением с горой в районе Кандалакши.
Специально для гиганта В-6 выстроили первый на Дирижаблестрое и самый большой в СССР металлический эллинг. В ходе строительства этого корабля дирижаблестроители овладели техникой сварки хромомолибденовой стали, ввели ряд других технологических новаций.
Летом в посёлке комбината заложили первый пятиэтажный кирпичный дом для ИТР[3], которому будет суждено простоять без малого 70 лет. Сейчас на месте снесённого здания – новая жилая многоэтажка, дом № 9/4 по улице Первомайской. В этом же году построили и частично заасфальтировали приличную дорогу, соединившую посёлок с Дмитровским шоссе.
Наконец, под Новый год, в декабре на Долгопрудной прошли первые выборы поселкового совета.
А параллельно шла обычная жизнь. Строились бараки и типовые («стандартные») жилые дома. Работали столовые и магазины, баня и парикмахерские. Несколько сотен ребятишек ходили в поселковую школу. Их родители, организовавшись в драмкружок, давали «Коварство и любовь» Ф. Шиллера, а по праздникам в посёлке играл самодеятельный духовой оркестр. Надеюсь, что и эта сторона той жизни, от которой сегодня нас отделяет уже три четверти века, окажется интересной нашим современникам.
Ощущение всеобщей бытовой неустроенности, которое появляется по прочтении жалоб в газету и критических заметок, во многом соответствует действительности. По нынешним меркам, жили бедно и трудно. Подчас не хватало самого элементарного – хлеба, керосина, обуви, одежды. Жили в тесноте: посёлок Дирижаблестроя, возникший на пустом месте, не поспевал за семимильными шагами производства. Несмотря на это, можно утверждать: для многих дирижаблестроевцев то было время надежд, зримых успехов советского народа, причастности к большому и важному общему делу, устремлённости в будущее. А быт, думалось, скоро наладится.
Оценивая публикации, надо учитывать и то, что газета в СССР в то время была и инструментом пропаганды положительных примеров, и местом для обличения всяческих безобразий. В газету жаловались. И такая жалоба порой оказывалась действеннее, чем многодневное обивание начальственных порогов. Зарвавшегося бюрократа после серьёзной критической публикации могли уволить, исключить из партии. Потому-то газетные страницы пестрели не только бодрыми передовицами, но и «острыми сигналами».
