Девяностые годы - [189]
— Что вы хотите этим сказать?
— А вот что. — Пэдди решил взять быка за рога. — Не следует мешать ребятам подрабатывать. Это почти все управляющие рудниками понимают. Все знают о том, что происходит, и смотрят на это сквозь пальцы. Так больше толку. И ребята довольны и не шумят, и золото остается в стране. Поддерживает жизнь города. Куда лучше, чем позволять ему уплывать за море, чтобы английские хлыщи могли там у себя обжираться и опиваться. Ну, ребята, конечно, должны получать за свое золото, что полагается. Это правильно и справедливо, думается мне. Но с нашего рудника рабочие уносят не так уж много. И это из-за вас, и вот тут-то нам с вами и надо поладить. Не думаете же вы, что я сижу под землей и торчу около толчеи потому, что это очень полезно для моего здоровья? Я хочу видеть все, что там делается. Хочу знать точно, сколько золота уплывает и чьих это рук дело. Но не считаю нужным вмешиваться. Я свое получаю, а если вы валяете дурака — тем хуже для вас.
— Понимаю, — голос Олфа звучал ровно и устало, и Пэдди решил, что он побил упрямца своими доводами, заставил его образумиться. — Что же вы предлагаете?
— Очень просто, — хихикнул Пэдди. — Вам не к чему стараться так уж все примечать. Вы за это свое получите, Олф, положитесь на меня. Вам только не нужно учитывать каждую крупинку золота, выходящего из шахты или с амальгамационных листов. Если что-нибудь утечет разок-другой, — невелика беда.
— Обкрадываете, значит, своих же акционеров? Довольно грязное занятие, Пэдди. Рабочих я не осуждаю. Но вы мошенничаете вдвойне: обкрадываете и рабочих и акционеров.
Пока Пэдди говорил, Олф взялся за перо и начал писать. Он ответил Пэдди твердо, решительно и так спокойно, словно ему уже было безразлично, как отнесется Пэдди к его словам.
Лицо Пэдди внезапно исказилось от ярости.
— Вы не можете мне помешать, — огрызнулся он. — Вы решительно ничего не можете тут сделать, мистер Брайрли. Иначе я не стал бы с вами время терять. Я говорил для вашей же пользы. Перестаньте-ка заноситься, если не хотите угодить в тюрьму. А вы, спрашивается, чего смотрели? Год целый протирали штаны здесь в конторе и не видели, как обкрадывают акционеров, как треть всего золота уплывает на сторону? Вы проявили преступную небрежность по отношению к вашим служебным обязанностям — вот что скажет вам любой судья, мистер Брайрли. А я подтвержу под присягой, что это так.
— Валяйте! — Олф поднялся. — Вот вам мое заявление об уходе. Я написал его, пока вы раскрывали мне свои секреты — для моей же пользы, как вы сами изволили выразиться.
Глава LXVII
Динни и Крис Кроу работали на участках около Биндули, милях в четырех к западу от Боулдера, но в конце недели приезжали в город за продуктами и проводили дня два у миссис Гауг. Салли впоследствии говорила, что ей никогда не забыть то воскресное утро, когда Олф Брайрли пришел повидаться с Динни.
Появление Олфа было для Салли полной неожиданностью. Олф вошел в калитку и медленно, понуро направился по тропинке к дому; казалось, он с трудом передвигает ноги. Салли окликнула его. Он поднял голову, и она увидела его больное, измученное лицо.
— Где Динни? — спросил Олф.
— У себя, — сказала Салли. — Динни! — крикнула она. — К вам пришел мистер Брайрли.
— Он, верно, не захочет меня видеть, — сказал Олф. — Но мне необходимо с ним поговорить.
Олф прошел в дом. Он пробыл там часа два и вышел вместе с Динни. Они спустились в садик и остановились у калитки, продолжая разговор. Динни казался встревоженным — Салли прочла испуг в его глазах. Он разговаривал с Олфом так, словно от былой розни между ними не осталось и следа, и старался, по-видимому, подбодрить Олфа.
Салли слышала, как Динни сказал:
— Не так страшен черт, как его малюют, Олф. Сегодня не повезло — значит повезет завтра. Мы с тобой пойдем вместе на разведку, и, почем знать, может быть, нам опять посчастливится, как когда-то с Леди Лорой. Разве в стране мало золота? И кто, как не мы с тобой, Олф, можем доказать это всему свету!
Но Олф слушал Динни безучастно; он был, казалось, глух к его уговорам — весь ушел в какую-то свою горькую думу. Он повернулся и медленно побрел по дороге, а Динни стоял, глядя ему вслед.
— Плохо дело, мэм! — воскликнул Динни, когда Салли позвала его обедать и он вошел в жарко натопленную кухню, в которой стоял густой запах жареного мяса и монотонное жужжанье мух. — С Олфом что-то неладно. Нужно ему помочь.
— А что случилось? — спросила Салли, разрезая мясо и отгоняя мух.
Она знала, что Олф отказался от работы на Золотом Пере и что Лора очень этим расстроена.
— Олф, как видно, крепко поругался с Пэдди Кеваном из-за каких-то там темных делишек на руднике, — сказал Динни, — и Пэдди грозит запрятать его в тюрьму. Да черта с два он это сделает, когда у самого рыльце в пушку. Не в этом беда. Олф совсем какой-то потерянный. Боюсь, как бы не влепил себе пулю в лоб.
Салли была занята войной с мухами, которые налетали на мясо, уже разложенное по тарелкам, и злилась на Морриса, почему он не идет обедать, когда его зовут, — а тут еще эта история с Олфом…
— Бросьте, Динни! — воскликнула она. — Никогда мистер Брайрли этого не сделает. Не такой он человек.
Роман прогрессивной писательницы К. Причард (1883–1969) «Золотые мили» является второй частью трилогии и рассказывает о жизни на золотых приисках Западной Австралии в первую четверть XX века.
Роман «Крылатые семена» завершает трилогию прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969), в которую входят «Девяностые годы» и «Золотые мили».
В издание вошли рассказы Генри Лоусона: «Товарищ отца», «Билл и Арви с завода братьев Грайндер», «Жена гуртовщика», «На краю равнины», «В засуху», «Бандероль», «Эвкалиптовая щепка» и мн. др., а также роман Катарины Сусанны Причард «Девяностые годы» (1944) — первая часть трилогии о западноавстралийских золотых приисках, над которой К.-С. Причард работала десять лет (с 1940 по 1950 год).
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА Имя Катарины Сусанны Причард — замечательной австралийской писательницы, пламенного борца за мир во всем мире — известно во всех уголках земного шара. Катарина С. Причард принадлежит к первому поколению австралийских писателей, положивших начало реалистическому роману Австралии и посвятивших свое творчество простым людям страны: рабочим, фермерам, золотоискателям. Советские читатели знают и любят ее романы «Девяностые годы», «Золотые мили», «Крылатые семена», «Кунарду», а также ее многочисленные рассказы, появляющиеся в наших периодических изданиях.
Последний роман австралийской писательницы-коммунистки Катарины Сусанны Причард (1884–1969) посвящён борьбе за мир, разоружение, против ядерной войны.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.