Девяностые годы - [187]
Ясное, прозрачно-голубое утро перешло в ослепительно яркий полдень, потом — когда день стал клониться к вечеру — начало парить. Лошади одна за другой проносились по пыльной скаковой дорожке, стремительный калейдоскоп красных, голубых, зеленых, желтых, оранжевых, пурпурных жокейских курток мелькал перед взором опьяненных азартом зрителей. Как быстро подходил к концу этот единственный праздничный день в унылой череде приисковых будней!
Перед последним заездом поднялся вихрь. Женщины, опасаясь дождя, просили мужей отвезти их домой, не дожидаясь конца скачек. Поток экипажей устремился обратно к городу. Но ливень настиг их в пути, настиг и толпу пешеходов, которая брела по дороге — рудокопов, старателей, их жен и ребятишек. Никто, впрочем, не роптал на ливень. Огорчались только те женщины — в том числе и Салли, — чьи новые платья были испорчены. Мужчины, которым удалось выиграть на скачках хотя бы несколько шиллингов, были довольны; удачный день, говорили они. То, что кошельки у них при этом заметно опустели — не имело значения. Они взяли свое от игры, они были там, на скаковой дорожке, всем существом были вместе с наездниками и лошадьми, на которых ставили. Какое это имело значение, если букмекеры ушли со скачек, потирая руки? Приисковая толпа на скачках всегда давала им хорошую поживу. Но даже букмекеры ничего не смогли поделать с приисковым судьей, когда честь приисков оказалась поставленной на карту.
Все знали, что в скачке на главный приз прииска участвует лошадь старика Белчера, вернее — его сына, и все знали старика Белчера.
— Ребята дружно ставили на Самородка, — рассказывал Динни. — Он пришел третьим, и вы бы слышали, какой вой подняли букмекеры, когда судья объявил его победителем. Но старик Белчер стоял на своем. — «Я сужу эти скачки? Я или вы? — спросил он. — Ну так я говорю, что Самородок выиграл приз».
Один парень из Боулдера, совсем еще мальчишка, тоже одурачил букмекеров. Его взяли из школы и натренировали к скачкам.
— Молодой Билли — ловкий парнишка и хороший наездник. Он должен был скакать на «темной лошадке» из приисковой конюшни, — посмеиваясь рассказывал Динни. — Но букмекеры обработали тренера, и тот заявил Билли, что он не должен приходить первым. Ну, для парня это был настоящий удар — ведь первые скачки как-никак, и он уже нахвастал всем своим школьным товарищам, что выиграет непременно. На лошадку ставили сначала один против десяти, и букмекеры никак не могли взять в толк, почему перед самой скачкой на них налетела толпа мальчишек с двух- и пятишиллинговыми ставками. И конечно, лошадь молодого Билли пришла первой!
Глава LXVI
Динни и Олф уже давно старательно избегали друг друга. Встречаясь на улице или в трактире, они вели себя как чужие, едва обменивались кивком, и лица у них при этом каменели. Оба тяжело переживали разрыв, но Олф знал, что Динни никогда не простит ему, что он пошел против старых товарищей, когда они поднялись на борьбу за свои права. И Олф с головой ушел в работу на руднике Золотое Перо.
— Рудник был в ужасном состоянии, когда я принял у них дела, — говорил Олф Моррису. — Добычи почти никакой, и счета запутаны так, что сам черт ногу сломит. — Пэдди предоставил Олфу полную свободу действий, согласился с его проектом расширения и реорганизации работ, но заявил, однако, что не станет тратить деньги на приобретение новых машин и крепежного леса до тех пор, пока не поднимется курс акций.
— Мой хозяин! — говорил о нем Олф, и в глазах у него вспыхивали насмешливые искорки. Впрочем, он не без удивления рассказывал о том, как этот невежественный, но хитрый парень старается постигнуть дело управления рудником.
Олф сам научился всему, что он знал, общаясь с горными инженерами, геологами и металлургами, читая книги, которые они ему давали, и обсуждая с ними все процессы промышленной добычи золота. Пэдди занимался самообразованием по тому же методу. Когда Олф принял на себя управление рудником, Пэдди был почти безграмотным парнем — мог нацарапать на бумаге свое имя, и, пожалуй, этим его познания и ограничивались. Теперь Пэдди изучал бухгалтерию и хозяйственный учет и набрасывался на каждую книгу по финансовым вопросам, какая только попадалась ему под руку. Весь год Олф, работая на Золотом Пере, помогал Пэдди в его занятиях, руководил им.
Упорство, с которым Пэдди бился над труднейшими проблемами банковского дела и финансов, способности и здравый смысл, которые он при этом проявлял, поражали Олфа. Пэдди всегда знал, что следует отбросить и что можно применить на практике, но наотрез отказывался тратить время на изучение геологии и металлургии.
— Это не про нас писано, Олф, — говорил он. — Это для специалистов. Может, когда-нибудь нам пригодятся и специалисты, но пока еще они слишком мало знают наши прииски.
Пэдди всегда чрезвычайно презрительно отзывался об управляющих-иностранцах.
— Нам в промышленности нужны такие люди, как вы, Олф, — говорил он. — Практики. Люди с опытом, хорошо знающие страну и все особенности нашего производства. Вы один из лучших практиков у нас на приисках, я так считаю. А все эти свидетельства и дипломы!.. Пускай цацкаются с ними на Боулдере, Объединенном и Лейк-Вью! У нас с вами, Олф, есть голова на плечах и опыт. Мы можем еще больше заработать на Золотом Пере, если не будем валять дурака и не позволим разным ученым шарлатанам выкачивать у нас денежки.
Роман прогрессивной писательницы К. Причард (1883–1969) «Золотые мили» является второй частью трилогии и рассказывает о жизни на золотых приисках Западной Австралии в первую четверть XX века.
Роман «Крылатые семена» завершает трилогию прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969), в которую входят «Девяностые годы» и «Золотые мили».
В издание вошли рассказы Генри Лоусона: «Товарищ отца», «Билл и Арви с завода братьев Грайндер», «Жена гуртовщика», «На краю равнины», «В засуху», «Бандероль», «Эвкалиптовая щепка» и мн. др., а также роман Катарины Сусанны Причард «Девяностые годы» (1944) — первая часть трилогии о западноавстралийских золотых приисках, над которой К.-С. Причард работала десять лет (с 1940 по 1950 год).
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА Имя Катарины Сусанны Причард — замечательной австралийской писательницы, пламенного борца за мир во всем мире — известно во всех уголках земного шара. Катарина С. Причард принадлежит к первому поколению австралийских писателей, положивших начало реалистическому роману Австралии и посвятивших свое творчество простым людям страны: рабочим, фермерам, золотоискателям. Советские читатели знают и любят ее романы «Девяностые годы», «Золотые мили», «Крылатые семена», «Кунарду», а также ее многочисленные рассказы, появляющиеся в наших периодических изданиях.
Последний роман австралийской писательницы-коммунистки Катарины Сусанны Причард (1884–1969) посвящён борьбе за мир, разоружение, против ядерной войны.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.