Девяностые годы - [188]
Вспомните-ка! Эти самые ученые заявляли года два назад, что у нас на приисках вообще нет золотоносных пород. Потом стали твердить, что есть, да только алювальное золото. Теперь они хотят вдолбить нам, что окисленные руды истощились, а от сернистых мало проку. Чтоб у них кишки повылазили! Можно, конечно, заработать кое-что и на окисленных и на алювальном, но только не в них сила. Я верю в наши месторождения и буду покупать акции, а не продавать. Сейчас самое время покупать, Олф, и покупать вовсю. Все золото, которое попадет мне в руки, я брошу в акции.
— Аллювиальное золото, а не алювальное, Пэдди, — заметил Олф.
— Весьма обязан, — осклабился Пэдди. — Вы меня учите уму-разуму, Олф, когда я ляпну чего не след.
Пэдди работал на руднике и получал заработную плату, как любой горняк. Для всех он был просто штейгером. Мало кому на руднике было известно, что Пэдди является главным пайщиком компании. А тот, кто знал об этом, держал язык за зубами, и на то были свои причины. Пэдди издавна занимался перекупкой золота; продолжал перекупать и сейчас, как подозревал Олф.
Каждый забойщик, работавший на богатой залежи, знал, что лучше всего иметь дело с Пэдди. Правда, Пэдди давал не такую хорошую цену, как другие перекупщики, но, безопасности ради, все предпочитали вести дела с ним — стоило ли ссориться из-за нескольких шиллингов? Пэдди, как догадывались многие, работал для крупной шайки, скупавшей краденое золото. Она имела связи в полиции, и «Большая пятерка», как ее называли, могла защитить любого из своих клиентов, если бы он попал впросак. Это было хорошо известно всем.
Мало-помалу Олф начал интересоваться Пэдди Кеваном и ему захотелось помочь парню выйти на дорогу.
— Послушайте, Пэдди, — сказал он ему как-то. — Надо полагать, что у вас будет куча денег со временем, если вы и дальше сумеете вести свои дела, как сейчас.
— Будьте покойны, — сказал Пэдди.
— Ну, а если вы хотите быть на равной ноге с крупными дельцами, для этого мало уметь спекулировать на акциях; нужно поучиться еще кой-чему.
— Успеется, — отвечал Пэдди. — Надо мной не каплет. Впрочем, конечно, вреда не будет, если вы малость понатаскаете меня, Олф.
— Почему бы вам для начала не постричься и не заказать себе приличный костюм? — продолжал Олф.
— К черту! Если я стану ходить чистенький и прилизанный, каждая скотина будет думать, что у меня карманы набиты золотом.
— А разве это не так, Пэдди? — спросил Олф в упор.
— Ну, ну, вы, кажется, забываетесь, мистер Брайрли! — хихикнул Пэдди. — В благородном обществе, как я слышал, не полагается спрашивать о двух вещах: откуда вы берете деньги и кто ваша любовница.
Олф рассмеялся.
— Ну что ж, Пэдди, конечно, это ваше личное дело. Но у вас вся жизнь впереди, и вы можете преуспеть, судя по всему. Так почему бы вам не бросить все эти проделки и не пойти прямым путем?
— Как вы, например? — не без язвительности спросил Пэдди.
Олф криво усмехнулся.
— Да, как я. Мне это не очень-то помогло, признаюсь, но, в конце концов, иметь репутацию честного человека — это тоже кое-чего стоит, даже в таком городе, как наш.
— Не так уж много, — усмехнулся Пэдди. — Едва ли это вам поможет, если придется шляться по трактирам в поисках работы. Нет, прежде чем начать жить по вашему рецепту, надо сначала иметь несколько тысчонок в кармане.
— Возможно, что вы правы. Но я иначе устроен. Для меня есть только два пути: или прямо, или уж… на тот свет.
— Не валяйте дурака, Олф. — Пэдди наклонился вперед; его бледное веснушчатое лицо приобрело напряженное, почти старческое выражение. — Все здесь подрабатывают на золоте…
— Вы хотите сказать — на краже золота и сбыте его незаконным путем?
— Вы знаете, что я хочу сказать. Если даже вы этого не делаете, все равно, все будут думать, что делаете. Так в чем же разница?
— В том, что я этого не делаю. Вот и все.
— Пусть будет по-вашему. — Пэдди криво улыбнулся. — Ну, а что бы вы стали делать, не прими я вас на работу?
— А что бы вы стали делать, не приведи я в порядок ваш рудник? — вскипел Олф. — Вы сами говорили, что берете меня, потому что я честный человек…
— И знающий свое дело.
— Ну и что же? Вы недовольны? А кто вам наладил дело, кто повысил добычу? А какое безобразие творилось у вас тут с отчетностью, когда я к вам пришел? Ваша отчетность в порядке теперь. Акционеры могут получить, наконец, хоть какое-то представление о состоянии дел на руднике. Вы можете выплатить дивиденды в этом году…
— Да-с, — ухмыльнулся Пэдди. — Мистер де Морфэ даже предлагает от имени своего клиента две тысячи фунтов наличными за наш рудник… и все благодаря вашим стараниям.
Худое, изможденное лицо Олфа помертвело. Пальцы судорожно вцепились в край стола.
— Это значит, что в моих услугах уже не будут нуждаться? — спросил он с горькой иронией.
— Да, уж это как пить дать, — подтвердил Пэдди. — Вы что — забыли, как вздули тогда Фриско в походе? Он вам этого не простил и не простит. Кроме того, у него всегда есть под рукой какой-нибудь горный инженер с дипломом. Впрочем, я бы мог еще некоторое время подержать Золотое Перо, поскольку мы делаем тут неплохие дела, если бы вы не так старались следить за каждой песчинкой золота, выходящей из шахты.
Роман прогрессивной писательницы К. Причард (1883–1969) «Золотые мили» является второй частью трилогии и рассказывает о жизни на золотых приисках Западной Австралии в первую четверть XX века.
Роман «Крылатые семена» завершает трилогию прогрессивной австралийской писательницы К. Причард (1883–1969), в которую входят «Девяностые годы» и «Золотые мили».
В издание вошли рассказы Генри Лоусона: «Товарищ отца», «Билл и Арви с завода братьев Грайндер», «Жена гуртовщика», «На краю равнины», «В засуху», «Бандероль», «Эвкалиптовая щепка» и мн. др., а также роман Катарины Сусанны Причард «Девяностые годы» (1944) — первая часть трилогии о западноавстралийских золотых приисках, над которой К.-С. Причард работала десять лет (с 1940 по 1950 год).
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА Имя Катарины Сусанны Причард — замечательной австралийской писательницы, пламенного борца за мир во всем мире — известно во всех уголках земного шара. Катарина С. Причард принадлежит к первому поколению австралийских писателей, положивших начало реалистическому роману Австралии и посвятивших свое творчество простым людям страны: рабочим, фермерам, золотоискателям. Советские читатели знают и любят ее романы «Девяностые годы», «Золотые мили», «Крылатые семена», «Кунарду», а также ее многочисленные рассказы, появляющиеся в наших периодических изданиях.
Последний роман австралийской писательницы-коммунистки Катарины Сусанны Причард (1884–1969) посвящён борьбе за мир, разоружение, против ядерной войны.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.