Девушки в шинелях - [6]
— Девочки, к вам можно втиснуться? — раздался за спиною голос Шуры Шлиховой.
Нина молча потеснилась.
— Вы что такие пасмурные? Давайте-ка лучше споем песню.
— А какую? — оживилась Аня.
— Нашу, комсомольскую.
Начали они вместе, одна — звонче, а другая — чуть-чуть мягче, нежнее.
Нина стала тихонько подпевать им. И вдруг песню подхватил весь вагон.
Надвигалось сумерки. Солнце купалось в розовом закате, тихо пламенело над дальним холмом… Внезапно в мелодию песни ворвался гул «мессершмитта». Самолет с воем пронесся над эшелоном. Пулеметные очереди с треском прошили дощатые стены.
Девушки в страхе попадали на пол.
Впопыхах Нина ударилась обо что-то твердое. Пальцы судорожно вцепились в чей-то сапог. Лицо прилипло к шершавому полу.
Вражеский истребитель давно исчез, по девушки все еще лежали кто где, напуганные, побледневшие.
— Подъем, девочки! Кажется, пронесло, — поднялась первой Шура Шляхова, отряхивая гимнастерку.
Только теперь Нина почувствовала поющую боль в плече.
— Вот и получили первое боевое крещение, — растирала она ладонью ушибленное место.
— Наверно, к фронту подъезжаем, — в раздумье проговорила Шура. — Скоро должны быть Великие Луки.
— Девочки, тише! Слышите, какой-то гул? — встрепенулась Аня, высовываясь наружу.
Все примолкли, и Нина уловила далекую канонаду. В груди зародился комочек тревоги.
Заскрежетали тормоза. Эшелон дрогнул и остановился.
— Наши соседи уже выгружаются, — подхватила свою винтовку и вещмешок с шинельной скаткою Нина и спрыгнула на мягкую насыпь. — А где же Великие Луки?! — оглядывалась она в недоумении вокруг.
— Был город и нет. Видишь, вон чернеет печная труба, в дальше — одни развалины, — показала направо Аня.
— Весь разрушили!
— Стройся! — прозвучала команда Никифоровой.
В сгустившихся сумерках девушки шагали среди развалин старого русского города. Все здесь сейчас дышало прифронтовой жизнью: где-то тарахтели грузовики, урчали тапки, доносились обрывки команд, из темноты куда-то шли солдаты…
В запасном полку
Девушки прибыли в запасной стрелковый полк. Несть о необычном пополнении моментально разнеслась по землянкам и блиндажам. Взглянуть на приехавших пришли отдыхающие бойцы.
— Смотри, да они и росточком-то с винтовку! — рассмеялся какой-то здоровяк младший сержант, уставившись на Аню.
— Братцы, воробьи припрыгали! — воскликнул другой.
— Шпингалеты, елки-палки! — говорил третий. — Куда вас гонят? Гильзы собирать?!
Эти слова тонули в дружном смехе бойцов.
— Тихо, братва! Майор ихний идет! — предупредил кто-то, и все примолкли.
Никифорова вернулась в сопровождении молоденького стройною лейтенанта с красной повязкой на рукаве. Он повел девушек в глубь леса, к землянкам, которые подполковник Чеботарев распорядился отдать им под временное жилье.
Когда Нина и Аня спустились вниз по ступенькам и оказались в просторной комнате, Обуховская воскликнула:
— Это же целый дом!
— Как наш класс в Вешняках… Инна, ты обратила внимание на лейтенанта? Симпатичный, правда?
Спустя несколько минут мишени девушек пошли по рукам бойцов. Нина подметила, как один из них, пожилой, с обветренным лицом, тыча в Анину мишень пальцем, с укоризной говорил рыжему ефрейтору:
— Гляди, Никола, вот это и «воробушки»! Все — в яблочко! А ты ржал, как колхозный жеребец.
— Ну, посмеялся, делов-то… — оправдывался тот.
— Молодцы! Утерли нам нос! — восхищались бойцы, разглядывая пробитые пулями листки.
Девушки были довольны: их, не обстрелянных еще, признала, можно сказать, старая гвардия.
Нина несла письмо, которое написала домой. Когда пересекала тропинку, выползавшую из леса на дорогу, послышался глухой топот копыт. Она остановилась. Приближался какой-то всадник. Отступив в сторону, присмотрелась.
«Да это же Степан…»
Лейтенант осадил разгоряченного копя в трех шагах от нее и соскочил на землю.
— Здравствуйте, Нина!
— Здравствуйте, товарищ лейтенант!
— Разрешите вас немножко проводить?..
Нина, потупившись, молчала. Ноги двигались будто помимо воли. Кровь прихлынула к лицу.
— Чем сегодня занимались? — пошел он рядом, держа коня в поводу.
— Винтовки пристреливали.
— Ну и как успехи?
— Все на «отлично».
— Здорово!
— На то мы и снайперы…
Шла Нина, слегка наклонив голову, словно что-то искала на дороге. Не было сил взглянуть на Степана.
А тот не мог оторвать своих глаз от нежно-смуглого лица девушки, ее черных кудрей, спадавших из-под пилотки прямо на плечи. Она нравилась ему все больше и больше. Хотелось сказать ей об этом сразу же, сейчас.
Лошадь покорно топала за своим хозяином. О ней забыли. Она то и дело косила глазом на траву и, заметив сочный куст пырея, потянулась к нему.
— Не балуй! — обернулся Степан и увидел алый куст иван-чая. «Красный цвет — знак любви». Он сорвал цветок и протянул Инне.
— Спасибо!
Она взяло лесной цветок и на миг почувствовала прикосновение руки Степана.
— Ни-на-а! Куда же ты запропала? Идем пистолет ТТ изучать! — послышался Анин голос. — А, это вы, товарищ лейтенант! — улыбнулась она лукаво. — Мою подругу задумали выкрасть?!
