Девушки в шинелях - [5]

У перелеска Мудрецова останавливает взвод. Здесь стрельбище снайперской школы.

Сначала взводная напоминает девушкам о правилах безопасности при обращении с оружием. На огневой рубеж курсантки выходят попарно. Нина стреляет вместе с Аней.

Мудрецова командует:

— Курсанты Обуховская и Носова, на огневой рубеж шагом марш!

Нина снимает с плена свою винтовку и шагает на линию огня.

В траншее, где она не раз лежала и целилась в мишень, знакомый запах глины. За бруствером виднеются розовые и белые макушки цветущего клевера, над которым с жужжанием кружится шмель. Оттуда вместе с легким ветерком плывет медвяный аромат.

— Показать мишень! — доносится сверху команда Мудрецовой.

Нина прижалась щекой к прикладу винтовки. Слева, из-за вершин сосен, прямо в глаза плещет жаркое солнце. Нина чуть-чуть отворачивается от него и с волнением ждет появления цели.

Палец замер на кончике спускового крючка. Она как будто срослась со своей винтовкой и ничего не замечает и не чувствует: все внимание ее там, где должен показаться мнимый враг.

На какую-то секунду вдруг появляется фигура на фанере. Нина плавно жмет на спуск, и плечо вздрагивает от выстрела.

— За «молоком» пошла! — доносится смеющийся голос Клавы Маринкиной.

«Неужели промазала?» — с беспокойством думает Нина и докладывает:

— Курсант Обуховская стрельбу закончила!

— К мишеням!

Она бежит с Аней наперегонки. В сердце тревога. Вот и мишень. Глаза ищут нулевую пробоину.

— Прямо в грудь! — счастливо улыбается Нина, увидев маленькое отверстие чуточку сбоку от центра.

— А у меня в голову!

— У тебя всегда здорово получается, — и Нина завистливо вздыхает.

— Не огорчайся, Нинок, еще научишься, — обняла ее Аня, и они неторопливо пошли назад…

Левушки стоят в полном боевом снаряжении. Среди них и Нина со своими неразлучными подругами. Они уезжают на фронт.

Строгие лица. Зачехленные винтовки. Золотом сверкают надраенные пряжки ремней.

Нина с волнением смотрит на развернутое полотнище Красного знамени, которым их наградил ЦК ВЛКСМ. У знамени командиры и преподаватели. Жадно ловит она каждое слово заведующего военным отделом ЦК комсомола Д. В. Постникова. Его рассказ о героической гибели комсомолки Зои Космодемьянской болью отдается в сердце Нины.

Под торжественные звуки оркестра он вручает именные снайперские винтовки Клаве Прядко и Шуре Шляховой. Этой чести они были удостоены за отличные показатели в боевой и политической подготовке, как лучшие выпускницы.

От имени отъезжающих на фронт девушек горячо говорит Клава Прядко:

— Партия доверила мне с винтовкой в руках защищать наше отечество. Дорогие товарищи, я буду беспощадна к врагам! Я обещаю, что на фронте первого немца убью пулей, которую беру с собою из школы.

Потом выступила Шура Шляхова. Она взволнованно бросает слова в притихшие ряды подруг по оружию:

— Дорогие товарищи курсанты и офицеры! Я благодарю командование за ту подготовку, которую мы получили в школе. Сегодня Центральный Комитет ВЛКСМ наградил меня именной снайперской винтовкой, и это меня ко многому обязывает. Я клянусь с честью защищать нашу Родину!

И вместе с нею девушки клялись не щадить своих жизней в боях с ненавистными оккупантами и возвратиться домом с победой.

Дорога, по которой несколько месяцев назад шли они в снайперскую школу, теперь уводила их на фронт. Но сейчас по ней шагали возмужавшие и повзрослевшие бойцы, мастера снайперского огня.

Шумная ватага местных ребятишек проводила колонну девушек до самой станции. Кое-где у калиток стояли женщины. Нина видела их добрые и печальные глаза. Казалось, на них смотрели их матери.

…Те же сосны у дороги, что встречали здесь девушек, сейчас провожали их. С высоты доносилась песни жаворонка. Ласковая тишина взгрустнувшего поселка провожала необычных бойцов, которых ждала нелегкая фронтовая судьба.

Глава 2 Необыкновенные солдаты

Обожжены войной

Все дороги-пути,

И не всем суждено

До победы дойти.

Старшина Д. Будилов[2]

Дорога на фронт

В синеющую даль, на запад, мчится воинский эшелон. Зачехлены орудия, укрыты брезентом танки, охраняемые часовыми. В конце эшелона прицеплены две теплушки. В них едут на фронт девушки-снайперы.

Нина с подругами сидит у распахнутой настежь двери. Тесина, приспособленная вместо скамейки, пружинит, мягко покачивает девчат. Колеса беспрестанно выстукивают на стыках свою однообразную морзянку. Кажется, выговаривают одно и то же: «Е-дем… Е-дем… Е-дем».

Плывет раздолье цветущих лугов. Порой мелькнет извилистая синяя ленточка — речушка или темная круговина озерца. Взгляд притягивает далекая кромка горизонта. Там, в сиреневой дымке, проплывают одинокие деревеньки.

Иногда почти вплотную к железнодорожному полотну подступает густой лес. Деревья дробят солнце, бросая свои длинные тени ни эшелон.

Чем ближе к фронту, тем заметнее менялась местность. Вдоль железной дороги торчали пни. Деревья — клены, березы, тополя и сосны — были спилены. Неприютной выглядела пустая, покинутая людьми земля.

Нина задумалась. Вспомнилось, как на их улице от немецкой зажигательной бомбы вспыхнул дом. Вспомнились печальные лица жильцов, оставшихся без крова. Сердце охватила тяжелая грусть.