Девушки в шинелях - [8]
В березняке, куда уткнулась траншея, остановились. Справа неожиданно защелкали выстрелы, и тут же отозвалось гитлеровцы. Пули с неприятным свистом сверлили над головой воздух, резко ударяли в бруствер, взбивая фонтанчики земли.
Нина в испуге опустилась на дно траншеи, прижимаясь щекой к ее шершавой глиняной стене. Подруги, кто где был, тоже спрятались в укрытия поглубже. И лишь один Рыбин хладнокровно стоял на месте: траншея была отрыта в полный рост.
Девушки, глядя на него, тоже встали. Он будто и не заметил их минутой робости.
Глухо застучал немецкий пулемет.
— Это фриц из ручника пехотного МГ-34 бьет, — проговорил Рыбин. — Как палка по сырому частоколу выбивает. А пули пролетают с отрывистым присвистыванием, будто плетка траву сечет…
Пулемет смолк. Четче стала слышна трескотня автоматов.
— А это «шмайссеры». Их пули свистят мягче, с шуршанием, они тупоносые и меньше калибром.
— Товарищ капитан, что такое «шмайссер»? — спросила Нина.
— Автомат немецкий… Ну как, девчата, теперь отличите фрицевский автомат от пулемета по выстрелам и по полету пули?
— Отличим, товарищ капитан, — не очень уверенно ответили они.
Несколько дней сам комбат и командиры подразделений приучали девушек к боевой обстановке, рассказывали им о вооружении противника, о различных своих уловках и хитростях, без которых воевать с таким ко-, парным врагом, как фашисты, нельзя.
С прибытием в батальон девушек бойцы преобразились, повеселели. Они их жалели, берегли для них конфеты, которые получали вместо сахара, говорили: «Это нашим снайперятам». Но были и такие, которые чересчур навязывались в «женихи». С такими по-своему расправлялась Аня. Она выпроваживала из землянки зачастившего навязчивого кавалера и, захлопывая перед ним дверь, пела частушку:
Неудачливому донжуану бойцы потом не давали прохода, подшучивали на каждом шагу. Один такой в сердцах обозвал Аню чижиком, и это словцо навсегда прилипло к ней. Даже подругам оно поправилось. Аня скоро привыкла и не обижалась, когда ее окликали не по имени, а по прозвищу Чижик.
Наставник Санин
Как только девушки освоились с обстановкой на передовой, их прикрепили для стажировки к опытным бойцам-снайперам. Наставником у Нины стал сержант Санин, который имел на счету более полусотни уничтоженных фашистов.
— Товарищ гвардии сержант, ефрейтор Обуховская и вам на стажировку прибыла! — представилась Нина, войдя в землянку.
— Здравствуй, дочка. Проходи поближе, присаживайся, — снайпер отложил в сторону чучело, которое набивал травой. — Значит, ко мне подучиться прислали? Предупреждал меня давеча взводный, жду. Ты никак снайперскую школу закапчивала?
— Так точно, товарищ гвардии сержант, — привстала чуточку со скамейки Нина.
— Это хорошо. А я вот самоучкой, тут, на фронте, снайпером стал. В мирной жизни, правда, кой-когда с ружьишком за зайцем бегал на лыжах, а война заставила на фашистов охотиться. В школе-то, небось, учили, как выбирать место для засады, отрывать ячейку, маскироваться?
— Учили.
— Согласно уставу оно, конечно, выбирается перед линией обороны, ближе к врагу. На фронте, однако, всяко бывает, действуем по обстановке. Или в нейтральной полосе засаду устраиваем, или прямо из траншеи «охотимся». Ну, перво-наперво, начнем с выбора места засады. Идем-ка в траншею. Там, как говорится, тебе и все карты в руки, — поднялся Санин и взял свою винтовку, которая лежала на столе.
Они вышли. Санин подтянул потуже ремешок каски.
— Это наша спасительница. Не раз выручала в бою, — он ткнул пальцем во вмятину с правой стороны. — Без каски на «охоту» выходить нельзя. Кстати, разговаривать громко в траншее тоже опасно: немецкие разведчики подслушивают. На голоса фрицы и мины бросить могут.
Около поворота, где траншея вильнула в заросли, он остановился. Рядом оказалась ниша. Санин пригнулся, подавая знак рукой Нине. Она присела на корточки рядом и увидела узкую полоску щели, сквозь которую как на ладони видна была нейтральная полоса.
— Это, можно сказать, запасная точка, — шепотом произнес Санин. — Она может потребоваться, когда пойдем в наступленье. А теперь гляди, где, по-твоему, лучше выбрать место для засады? Немец отсюда в семидесяти метрах, кое-где до сотни наберется. Ихние позиции по краю болота проходят, у леса.
Нина приникла к щели. Перед нею была ложбина, которая далее переходила в болото. Справа виднелась уцелевшие от обстрела кусты ивняка. Участок слева был сплошь покрыт воронками. Трава, выкошенная пулеметным огнем, спеклась на солнце. Среди одной плешины зияла большая бомбовая воронка.
— Мне кажется, вон у той воронки можно ячейку делать, — сказала нерешительно Нина.
— Верно, фрицы не догадаются, что нош снайпер в засаде почти на голом месте. Только тут все решает искусная маскировка. Свежую землю надо по дну воронки разбросать. И в случае чего в ней от обстрела можно спрятаться. Каждая «охота» свое назначение якает. Выслеживать фрицев можно прямо из траншея. К примеру, надо выявить пулеметную точку или снайпера. В таких случаях в пяти-шести метрах от меня помощник-боец покалывает из траншеи чучело в каске или ползает с ним, то я дело высовывая ложную спину. Фриц на это иногда клюет… При солнце снайпера часто выдает оптика, и мы этим пользуемся. Не забывай, дочка, что и они наших неопытных снайперов так же ловят. Поэтому оптику надо маскировать с учетом местности, времени года к погоды. К примеру, обматывать тряпицей под цвет травы или земли, а зимой — марлей… Недавно у них тут тоже снайпер объявился. Осколок зеркала мне добрую службу сослужил. Приладил я его на палку к чучелу и замаскировал на ложной полиции. Три дня выжидал. Все-танк клюнул фашист на мою приманку и сам попался. Как щука на живца!
