Девушка у Орлиного перевала - [2]

— Сантименты? Тебе не знакомо значение этого слова! Ты холодная бесчувственная женщина, играющая в деловые игры в мире мужчин! Где твоя женственность, девушка? Где та мягкость и теплота, которые ищет каждый мужчина в женщине? Ты подобна механической кукле с компьютером вместо сердца, прекрасная копия своей матери, это факт!

Ее лицо дрогнуло. Убежденный, что его выстрел попал в цель, довольный собой, он громко продолжал:

— Да, твоей матери!.. Женщины, которая несет ответственность за смерть моего брата, я уверен, в той же степени, как если бы она сама толкнула его под автомобиль, который задавил его. Он был бы более счастлив, если бы женился на айсберге! Ты хочешь стать такой, как она? Строгая, прямая, ужасно деловая женщина с пустым сердцем и., пустыми руками!

Неожиданная слабость охватила Джорджину; гневное лицо дяди исчезло в сером тумане и затем появилось вновь. Ощупью она дотянулась до стоящего на столе пузырька с пилюлями. Дядя безжалостно продолжал свою тираду; она подождала, когда будет в силах дойти до раковины в углу комнаты и наполнить стакан водой. Майкл разъярялся все больше, не замечая, как она быстро проглотила пару пилюль и жадно запила водой из стакана. С той бесстрастностью, на которую могла быть способна, Джорджина подошла к окну и заставила успокоиться свое протестующее сердце. Такие приступы становились слишком частыми. Доктор, у которого она консультировалась в Нью-Йорке, наверное, был прав, когда поставил диагноз: «Переутомление от слишком напряженной работы». Как она смеялась тогда над его предложением взять длительный отпуск! Ведь это было бы время, проведенное впустую. Она снова стала воспринимать слова Майкла. Его речь была возбужденной, чисто в ирландской манере, слова выскакивали, опережая друг друга:

-..Холодная бессердечная женщина…убила брата ледяным пренебрежением… пустое сердце… пустые руки.

Что-то переключилось внутри Джорджины, и она набросилась на дядю с гневом, сравнимым только с его собственным:

— А слышал ли ты, дядя, что рассказывали женщины из нашей семьи? Нет? Тогда позволь мне посвятить тебя в это, но лучше сначала сядь, потому что будешь потрясен!

Сбитый с толку, ошеломленный бешенством в ее глазах, он повиновался команде. Она оперлась рукой о его стул, нуждаясь в опоре.

— Если бы в семье не было женщин, не было бы и бизнеса! Бабушка говорила это моей матери, а та передала мне, но я могу добавить от себя, что сказала она это только после того, как обрела горький опыт, который показал, что слова моей бабушки — истинная правда.

Пока она переводила дыхание, Майкл сидел молча, уставившись на нее от удивления.

— У дедушки была прекрасная голова, и он воспользовался ею наилучшим образом, когда выбрал невесту-американку. После того как он сделал открытие, на котором основывалось дело, он удобно устроился в мягком кресле, позволив жене искать рынки сбыта и отдавать приказы. Бабушка сносила до дыр уйму подметок в поисках заинтересованных покупателей и нашла их. Именно ей должны быть благодарны ты и мой отец за унаследованное процветающее дело, а не вашему беспечному отцу!

Майкл попытался возразить, но она оборвала его.

— История повторилась в случае с моим отцом и матерью, с другим обаятельным ирландцем и другой деловой женой-американкой. А спрашивал ли ты когда-нибудь себя, дядя Майкл, что делал мой отец в том дурной славы месте в день, когда погиб? Он навещал одну из своих многочисленных подружек и перебрал спиртного. Другими словами, ни моя мать, ни другой человек не толкали его под колеса автомобиля — он был просто мертвецки пьян!

Побежденный, Майкл тяжело опустился на стул. Он не услышал ничего нового, чего бы не знал раньше, но он отказывался смотреть правде в глаза и гнал от себя воспоминания о реальных событиях, и по прошествии лет они стерлись из его памяти, так что он уже мог верить, будто их вовсе не было. В то время как Джорджина шаг за шагом наступала на него, он отступал.

— А ты, дядя Майкл? Что сделал за всю свою жизнь? Ты не преуспел в бизнесе, потому что у тебя не было жены, которая служила бы опорой. Ты решил забрать свою долю наличными, оставив отцу полное управление делами, и спускал деньги то на один дурацкий проект, то на другой, пока ничего не осталось, и ты вынужден был уговаривать мою мать, чтобы она дала тебе работу. И у тебя еще хватает наглости, — ее голос дрогнул от возмущения, — порочить ее имя!

Он не пытался ответить. Резкие слова глубоко его ранили и не оставили камня на камне от его версии. Она взглянула в серое лицо, и в сердце ее шевельнулось сочувствие. Будучи ребенком, она боготворила обоих: и отца, и его такого же непоследовательного брата. Дети редко видят спрятанное за фасадом, а у Майкла и Брендана Руни было что скрывать от доверчивого ребенка. Капелька сочувствия, что осталась с дней детства на дне души, заставила ее устыдиться. Ведь сейчас она сорвала последнюю заплатку былой его гордости.

Джорджина намеревалась протянуть ему руку — его неподвижность стала неестественной. Но когда она наклонилась вперед, неожиданно перед глазами поплыл серый туман, перехватило дыхание, серое облако стало черным, и она по-детски позвала: «Дядя Майкл!». Он вовремя подставил руки, чтобы успеть подхватить ее при падении.