Девушка с нижнего этажа - [101]

Израненное лицо Старины Джина расплывается в улыбке, и мне вспоминается моя первая поездка верхом по залитому солнцем лугу.

Эпилог

Три месяца спустя

Занавеска с вышитыми лошадьми теперь украшает одну из стен подвала. На месте моей кровати в углу разместился старый письменный стол, а пол в задней части комнаты застелен причудливым ковром миссис Белл — он намного мягче, чем потертый крапчатый коврик. Сидя за столом-катушкой, я вяжу узлы в виде лошадей. Мистер Баксбаум говорит, что их разбирают в два счета. После скачек все, что связано с лошадьми, продается на ура.

Глядя на низенький табурет Старины Джина, я чувствую, как у меня теплеет на сердце. Сейчас он занимается с Картофелиной. Ежедневные прогулки верхом много значат для его здоровья.

Табачный пузырек Изящной Луны занимает почетное место на нашей новой полке. Рядом с ним красуется моя медаль за победу в скачках — точно такую же получил Джонни Форчун. Половину выигранных денег мы потратили на то, чтобы устроить Картофелину в конюшню неподалеку от дома, а вторую половину приберегли на будущее, которое когда-нибудь непременно настанет.

Я трижды обматываю шнур вокруг пальца и пропускаю конец в получившиеся петли. Шелковый шнур ценен сам по себе, но нужно приложить немало терпения, чтобы из него получилось что-нибудь стоящее. В чем состоит главная задача родителей, если не в том, чтобы объяснить ребенку, в чем его ценность? Ведь тогда, вырастая, дети смогут стать кем угодно. Старина Джин был для меня родителем (отцом и матерью одновременно), учителем и другом. Однажды — надеюсь, произойдет это еще очень нескоро — они вместе с Изящной Луной будут кататься верхом на облаках, и им больше не придется возводить глаза к небесам — они станут их частью.

А что до Шана, мне хочется верить, что он нашел то, что искал, будь то серебро или ощущение собственной значимости. Куда бы ни завела его судьба, всегда есть надежда на то, что, покуда Земля круглая, он когда-нибудь окажется дома.

— Эй вы там, — из переговорной трубы, которую мы теперь действительно используем по назначению, вылетает голос Нэйтана.

Сверху доносится лай Деры.

Я перегибаюсь через письменный стол.

— Ау.

— Не хочешь выпить чаю или какао? А еще Дера предлагает тебе косточку.

— Нет, спасибо. Я скоро пойду в магазин Баксбаума. Может, тебе оттуда что-нибудь нужно? Перья? Свечи? Окрыленные орехи?

— Я предпочитаю приземленные орехи, вернее, даже земляные. Если хочешь, могу пойти с тобой.

— Я справлюсь. Передай, пожалуйста, своей маме, что через час я приду помогать ей жарить курицу.

— Жду с нетерпением.

— Курицу?

— Нет. Тебя.

Дорогая мисс Ягодка,

после того как в скачках победила китаянка, моя дочь тоже захотела ездить верхом. Я думала, что это пройдет, но они с подружками открыли свой клуб любителей верховой езды «Кобылка». Как-то раз я даже увидела, что дочь шьет жокейские брюки. Как мне объяснить ей, что той китаянке просто-напросто повезло?

Ваша читательница в тупике

Уважаемая читательница в тупике,

один великий человек сказал мне однажды, что Везение ездит на рабочей лошадке по кличке Радость. Так пусть же ваша дочь тоже оседлает свою лошадку.

Искренне ваша, мисс Ягодка

От автора

Удивились ли вы, когда узнали, что во времена Реконструкции плантаторы привозили на Юг США китайцев, чтобы те заменили рабов? Я — да. Плантаторы рассчитывали, что качество принудительного труда улучшится, ведь китайцев описывали как «прекрасных работников, расторопных и смышленых» (New Orleans Times от 3 июня 1870 года). Каково же было их потрясение, когда они увидели, что китайцы мало чем отличаются от чернокожих рабов. Новые работники не пожелали выносить ужасные условия и ринулись в города. Некоторые из них и вовсе оставили Юг.

После того как в 1882 году был принят Акт об исключении китайцев — федеральный закон, запрещающий въезд китайских рабочих в США до 1943-го, — китайцы, уже находившиеся в Америке, не смогли перевезти членов своих семей. Оказавшись отрезанными от родных, запертыми на задворках страны, где существует только белое и черное, они постепенно стали находить источники заработка за пределами плантаций.

По моей задумке, «дядюшки» из этого романа приехали в США после Гражданской войны и постепенно обосновались в крупных городах Юга, рассчитывая найти там работу. Многие их них создавали семьи с представительницами местных народностей, но ни одна из этих историй не зафиксирована в данных американского Бюро переписи населения. Мне было нетрудно представить, что китайский трудяга вроде Шана мог найти любовь среди женщин, принадлежащих к более высокому классу. Иногда, как отмечает мисс Ягодка, любовь возникает будто бы из ниоткуда.

В работе над исторической прозой мне особенно нравится наблюдать, как исследовательская деятельность влияет на творческий процесс. Действие «Девушки с нижнего этажа» разворачивается в эпоху «Позолоченного века» в США — так Марк Твен назвал период, когда за возможностью заработать и хорошо повеселиться скрывались серьезные социальные проблемы. Чем глубже я погружалась в изучение этих проблем, тем полнее выстраивался образ Ноэми. 1890 год стал годом принятия законов Джима Кроу, устанавливающих, например, сегрегацию в трамваях. (Замечу, однако, что закон о сегрегации трамваев в Атланте был принят в 1891-м, то есть год спустя после событий, описанных в романе.) До этого, пока войска северян еще стояли на страже новых гражданских свобод, включая предоставление политических прав чернокожим мужчинам, афроамериканцы в конце 1860-х — начале 1870-х ненадолго вздохнули полной грудью. В это время некоторые афроамериканцы даже побеждали на выборах в правительство штатов и в конгресс. Но к концу 1870-х, когда белые южане стали устраивать насильственные акции протеста против новой межрасовой демократии, общественная поддержка Реконструкции начала ослабевать. Группы белых шовинистов, как, например, Ку-клукс-клан, заметно укрепили свои позиции. Последний удар Реконструкции нанес кандидат в президенты от республиканцев Резерфорд Хейз, который согласился вернуть Югу «местное самоуправление» взамен на признание демократами легитимности победы Хейза на выборах. Эта договоренность известна как Компромисс 1877 года. Впоследствии гражданские права афроамериканцев только урезались, пока в 1960-х не началось протестное движение.