Девушка из штата Калифорния - [50]

Главное отличие Флориды (того места, где была я) от Калифорнии в том, что она совершенно тихая, спокойная, теплая. Народу мало (я не имею в виду места, где собираются туристы). Движение небольшое. Все находится близко, за что ни возьмись – океан, шоппинг мол. Даже до Майами, и то всего пятьдесят миль. Это сорок пять минут езды. От нас, где я живу в Калифорнии, до океана не доедешь за сорок пять минут. Надо час. На работу Майк едет час каждый день. Я еду час два раза в неделю. У нас толпы и толпы народа, огромные расстояния, сумасшедшее движение. Вся жизнь какая-то суматошная. И я задумалась, как бы взглянув на свою жизнь в Калифорнии из теплой тихой Флориды с аллигаторами: А так ли я живу? А куда я несусь, рвусь, мчусь? А зачем мне это надо? Жить бы так вот тихо у теплого океана (подумаешь, хурриканчик пронесется раз в два года, или, подумаешь, аллигатор или барракуда, это уж кому какая судьба), работать не напрягаясь, учиться не напрягаясь, в свое удовольствие. А если муж закапризничает переезжать, может уехать одной? Теперь-то я не спешила бы с замужеством. Я бы выбрала что-то очень солидное и подороже. Вот такие мысли на меня навеял спокойный теплый Атлантический океан и южная Флорида. Но об этом пониже. А пока закончу описание своего счастливого дня. Проведя пару часов на океане, я поехала домой. Приехала, там никого нет, никто меня не ждет с машиной. Я очень обрадовалась и, оставив записку, где я и что, поехала в шоппинг-мол. Там я накупила подарков себе и мужу, намерилась всего, получив море удовольствия. Никаких толп, полно всяких распродаж, мне показалось, дешевле наших, калифорнийских. Добросовестно потратив отведенные на подарки деньги, я поехала домой.

Инне пришла посылка с косметикой из Франции, заказанная по каталогу. Впервые за всю свою жизнь (добрая половина уже прожита) я тоже заказала себе французскую косметику. А то все вечно себе отказываешь во всем, чего-то покупаешь распродажное, дешевое. Мой замечательный день закончился достойным образом – разбором и обсуждением французской косметики и болтовней с подругой. На следующий день я улетела обратно к себе домой, в Калифорнию. Самолет опять летел так же долго. На этот раз было аж три посадки. Первая во Флориде, вторая в Техасе и третья в Аризоне. Четвертый раз самолет наконец-то приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса. Я выпорхнула из самолета загоревшая, похудевшая, в белых коротких брючках в обтяжку, вся как на пружинах, с твердой уверенностью, что я хочу жить во Флориде, сразу решив огорошить Майка такой новостью. Но огорошивать было некого. Я стояла и крутилась и вертела головой, но Майка нигде не было. Один американец поинтересовался насчет какого-то рейса. Мне делать было нечего, и я ему показала указатель. Но он от меня не отходил. Все выпытывал: «А что если муж не приедет? Не хочу ли я с ним полететь в Сан Хосе?» Да, сейчас, подумала я, прямо все брошу и полечу в Сан-Хосе. Я сказала, если муж не приедет, то позвоню, оставлю мессидж (сообщение) и поеду на такси домой. Неужели я потеряюсь в своем городе? Пометавшись минут пятнадцать, я пошла выбирать из багажа свою спортивную сумку. Оказалось, что Майк стоял там у барьерчика и меня ждал. Мы с ним друг друга искали в разных местах. Я забрала свою сумку, и мы пошли разыскивать свою машину. Калифорния меня встретила 3 апреля дождем и жутким холодом. Вот тебе и встреча. Я с налету начала Майку рассказывать про Флориду и закидывать удочку про свои планы.

Я его доставала с идеей о Флориде два дня подряд. Сначала он спорил и злился, а потом сдался, как-то быстро и сразу. Нам как раз отказали в страховке на машину по какой-то дурацкой причине. Погода не улучшалась, тепло не приходило. И он сказал мне на третий день: «Ты меня увезешь отсюда от этих дурацких проблем?» И я радостно закричала: «Да, да, уедем отсюда!» Дело в том, что в этом году нам пришлось заплатить огромные подоходные налоги. Поэтому, чтобы не выбрасывать на ветер деньги за квартиру, перед нами встал вопрос ребром о покупке дома. Во Флориде дома намного дешевле, раза в полтора-два, по сравнению с Калифорнией. А первый взнос вообще раз в шесть-восемь ниже. Тут еще попробуй, накопи сначала на первый взнос. Добрым людям (молодым парам) помогают иногда родители набрать на первый взнос. Но нам с Майком это не грозит, у нас с ним только у каждого по бедной маме. Моя-то мама понятно, что бедная, русская пенсионерка, пережившая все невзгоды с развалом Союза, да и перед этим. А вот Майка мать по своей доброй воле бедствует – неудачная мне попалась свекровь. Ленивая. Работать не хочет. А могла бы. Выглядит на десять лет моложе. Квартира, машина. Но нет, все ей не так и все не то. Скучно, и нудно, и скудно. Но чтобы не идти на работу, она ставит перед собой какие-то нереальные цели и находит всякие отговорки.

Как я отметила в прошлой главе, я теперь усиленно изучаю психологию и психологическое консультирование. Теперь день ото дня я становлюсь умнее и умнее. Я теперь все знаю про всех. Про все виды депрессий, недовольств и всяких разных психических неполадок. Меня теперь голыми руками не возьмешь. И пусть в меня Майк вцепился мертвой хваткой и отпускать от себя не хочет (я бы не сказала, что мне это неприятно), но я потихоньку добьюсь еще одной, более престижной и более высокооплачиваемой специальности, и все равно улучшу свой уровень жизни. Пусть не с более зажиточным мужем, но путем приобретения новой специальности. Американское общество делится на пять основных социальных прослоек. Наверху пирамиды – три процента богачей, ниже – двенадцать процентов высшего среднего класса (доктора, юристы, удачливые бизнесмены, годовой доход которых примерно от ста пятидесяти тысяч и выше). На ступень ниже идет средний класс, двадцать пять – тридцать пять процентов, к каковому мы с Майком и принадлежим (я – учитель, он – химик, обычные образованные люди, с не очень высоким годовым доходом и очень высокими подоходными налогами). Еще ниже, тридцать – сорок процентов, нижний средний класс, водители такси, электрики, работники обслуживания. Здесь люди обычно с не очень высоким образованием, специалисты всяких профилей, но зарплата может быть и выше, чем у среднего класса. Например, если эти рабочие захотят побастовать и потребовать повышения зарплаты, они защищены трейд юнионами (профсоюзами). В самом низу общественной лестницы находится примерно двадцать процентов населения. Это очень бедные люди, работающие на непрофессиональных рабочих должностях (полевые работы, на конвейере и т.д.) за минимальную плату, или те, которые живут на пособия, а так же бедные пенсионеры (такие, как мать Майка, которые не заработали на нормальную пенсию и ничего не скопили).