Девственницы - [6]

На окраинах поселка зажглись уличные фонари. Из окон, с крылечек обступивших улицу больших домов лился свет. А здорово, наверное, разъезжать по всей округе в шикарной модной машине и покупать платья в бутике рядом с лавкой, где торгуют рыбой и жареной картошкой, — наряды там стоят больше десяти фунтов. Еще Дороти хотелось завести крошечную собачку — из тех, которые умещаются в дамской сумочке. Они модные и страшно дорогие.

Из-за поворота на огромной скорости вылетела машина. Водитель как будто нарочно прибавил газу, проезжая лужу, забрызгав ее носки и школьную юбку. К тому же он еще и восхищенно засвистел.

— Поганый ублюдок! — крикнула Дороти. — Чтоб ты сдох!

Когда машина скрылась из вида, ей показалось, что уличные фонари стали тусклее. Она припустила к дому. Чем быстрее она бежала, тем сильнее ненавидела большие особняки.

Дороти и Лилли поднимались по Ивовому переулку. Они направлялись в деревню. Лилли, которая училась в школе Девы Марии, была почти единственной девочкой, которую Дороти могла назвать своей подругой, но на самом деле их связывали очень непростые отношения. Две девочки-подростка постоянно конкурировали, сражались за первенство. Стоило одной взять верх, как ее тут же опережала другая. Преимуществом Лилли было ее близкое знакомство с малоприятным миром жизни и смерти. Она делилась с Дороти важными сведениями, а та притворялась, будто уже все это знает. Именно Лилли объяснила: ты не забеременеешь, если парень вытащит свою штуку до того, как закончит, а презервативы в глазах Господа — настоящая гадость. Лилли однажды на похоронах дотронулась до лица мертвеца. Лилли помогала отцу принимать роды у крольчих — ее отец разводил кроликов на мясо. Она отчищала новорожденных крольчат от слизи и грязи, выкармливала их из соски, а позже убивала одним ударом по голове, между длинными мягкими ушами.

Но если Лилли знала все, что нужно было знать о запутанных вопросах жизни и смерти, то Дороти была непререкаемым авторитетом по части манер. Она знала, какими столовыми приборами что едят и в какой последовательности. Она считалась жрицей хорошего вкуса; у нее имелся маникюрный набор с ручками «под черепаху». Длинные каштановые волосы Дороти всегда были гладкими и блестящими, потому что перед сном она причесывала их по сто раз, тихонько считая вслух.

Когда Лилли предложила сходить на деревенский праздник, Дороти сразу согласилась. Ей нравилось смотреть на богачей. У них можно научиться, как правильно обращаться с деньгами. Если когда-нибудь она найдет себе богатого жениха и уедет из этой дыры, она будет знать, как вести себя и вообще как жить.

На праздник она принарядилась: надела коричневые бархатные брюки клеш и розовый пушистый ангорский свитер, заказанный по каталогу «Кэй», — мама еще не до конца расплатилась за него. Пушистая ангорка льнула к телу, и было видно, что фигура у нее уже почти взрослая. Свитер выгодно подчеркивал тонкую талию и маленькие грудки.

Дороти покосилась на подругу. На Лилли были широкие джинсы «Ливайс», невзрачная кофточка с круглым вырезом и шарф с героем сериала «Доктор Кто». У нее были длинные светлые волосы, и ее можно было назвать хорошенькой — с большой натяжкой. Лилли казалась наполовину женщиной, наполовину ребенком. Верхняя часть у нее была в норме, лицо и руки можно было назвать даже пухленькими, но бедра были узкими, почти костлявыми, а голенастые ноги были совсем девчоночьими. Как будто Лилли влезала во взрослое тело постепенно, сверху вниз.

В переулок свернул огромный грузовик с рекламой гастронома «Сейнзбериз»; на крутой тропе мотор взревел, и Лилли отскочила в сторону. Завизжали тормоза; грузовик остановился. Из кабины высунулся ухмыляющийся водитель.

— Ты в порядке, дорогуша? — спросил он, плотоядно глядя на Лилли.

Она продолжала идти вперед, сдув со лба прядь волос и притворившись, будто не слышит.

Шофер не унимался:

— Прокатиться не хочешь, милашка?

Лилли медленно развернулась. Поцеловала ладонь, но вместо того, чтобы послать приставале воздушный поцелуй, сложила пальцы и показала ему знак V. Парень рассмеялся, помахал в открытое окошко и покатил вниз. Лилли поправила волосы пятерней; Дороти увидела, что подруга и зарделась от смущения, и улыбается.

— Лилли О'Фланнери, — сказала она, — ты заработаешь дурную репутацию, если будешь заигрывать с грязной шоферней!

Лилли одернула кофточку.

— Ничего я не заигрываю. А правда приятно?

— Что — приятно?

— Сама знаешь. Когда мужчина считает тебя хорошенькой. Конечно, я люблю Найджела и все такое, но…

— Что — но?

— Разве тебе никогда не хотелось запрыгнуть в кабину грузовика и укатить в Уэльс или еще куда-нибудь подальше? Как было бы романтично! — Она сунула в рот кончик пряди волос. — Тогда обо мне напишут в газетах и вообще. Может, даже скажут в новостях.

— Никакой романтики не будет, — возразила Дороти. — Они грязные ублюдки. Так мама сказала. И еще она сказала, что вульгарно даже смотреть на них.

— Ах, Дороти. Иногда ты бываешь такая…

— Какая?

— Перестань!

— Нет, не перестану… Липучка!

Лилли схватила ее за плечо и сильно тряхнула.

— Не смей меня так называть! — сказала она, приблизив свое лицо вплотную к лицу Дороти.