Девочка в деревянных доспехах - [25]
И Молли.
Молли Гавелл.
Мама.
Мир пошатнулся. Он разваливался на части и собирался заново, принимая новую форму.
Девочка в деревянных доспехах.
До Хэтти дошло, почему бабуля рассказывала им эту историю. Она наконец поняла, о чем на самом деле эта сказка. Теперь-то Хэтти сообразила, о ком она.
– Прости… – пролепетал Эллиот. – Я не хотел ничего говорить. Не знал, вдруг…
Он резко замолчал, пристально глядя Хэтти за спину. Глаза у него полезли из орбит, а челюсть отвисла – и все как в замедленной съемке.
Хэтти обернулась, проследив за его взглядом, и сердце у нее подскочило к самому горлу.
В крыше фургона имелся квадратный лючок, подсвеченный фонариками Эллиота. Прозрачная пластиковая крышка была покрыта коркой грязи и плесени, но даже через эту мерзкую пелену Хэтти разглядела бледное лицо, которое прижалось к пластику и смотрело на них. Наблюдало.
– Бабуля? – только и вымолвила Хэтти.
Глава 16
Тени
Со стоявших торчком бабулиных волос стекали струи воды. Она вся промокла до нитки: пальто и платье липли к телу. Ей, должно быть, жутко холодно, подумала Хэтти. Но бабуля улыбалась так, словно не замечала непогоды.
– Вот ты где, дорогая, – спокойно сказала Дидра. Из-за пластиковой крышки лючка ее голос звучал приглушенно. – Можно войти?
– Что она тут делает? – пробормотал Эллиот, в ужасе таращась на нее.
– Наверное, шла за нами следом, – ответила Хэтти.
От самой гостиницы. В дождь.
Хэтти вспомнила, что говорила о бабуле доктор Мабасо: «Бедняжка просто заблудилась в холмах». Вспомнила, как папа обещал бабуле позаботиться о ней. Как Сунита со слабой и грустной улыбкой отнимала у нее за ужином вилку. Просто старая безумная женщина снова вышла побродить – вот что подумают остальные. Вот что подумают все.
– Тут снаружи так мокро, – с нотками мольбы сказала бабуля. – И так холодно.
Эллиот вжался в сиденье.
– Что нам делать? – шепотом спросил он.
Было бы так просто, так естественно протянуть руку к щеколде и открыть люк. Впустить бабулю.
Но нет. Что-то тут было неладно. Точнее, неладно было все. Как бабуля их отыскала, если не следила за ними? И давно ли она там подслушивает? Зачем было взбираться на крышу, если можно просто постучать в дверь?
Хэтти посмотрела на бабулю и покачала головой.
– Малышка Хэтти, – произнесла та. Вид у нее сделался донельзя грустный, того и гляди расплачется. – Ты разве не поможешь бедной старенькой бабусе?
Вот теперь Хэтти уверилась окончательно, ведь бабуля ни за что не назвала бы себя бедной. Бабусей тоже, если на то пошло. И уж точно никогда, даже за миллион лет от нее было не дождаться слов «малышка Хэтти».
Какое бы за существо ни обращалось к ним, лежа на крыше фургона, это была не Дидра Гавелл.
– Кто ты?
Бабуля не ответила, но вот ее губы растянулись в улыбке, которая, казалось, с трудом умещается на лице. Она рассмеялась – разразилась тонким, высоким хихиканьем, совершенно ей не свойственным.
– А ты пронырливая мелкая девчушечка, – сказала она.
Эти слова наполнили Хэтти ужасом.
– Шныряешь тут и там, – напевно произнесла бабуля. – Это, наверное, ты его забрала. Да, я видел, как ты на меня поглядывала. Он ведь у тебя, да? Так что поспеши, девчушечка. Впусти бабулю с холода.
Хэтти бросилась к двери. Дрожащими и мокрыми от пота руками потянулась к засову.
– Берегись! – завопил Эллиот.
Она обернулась как раз в тот момент, когда в люк – с громоподобным треском и в дожде пластиковых осколков – вонзилась похожая на копье рука. Она принялась дико шарить по салону, и Эллиот шарахнулся от нее прочь. Суставчатая и остроконечная, рука эта, казалось, была создана из тени. А потом, с жутким хрустом, она начисто вырвала крышку люка. Внутрь ворвался холодный ветер, и в зияющую дыру хлынули струи дождя.
Не успела Хэтти открыть дверь, а бабуля уже рухнула на пол и ухватила Эллиота за горло. Приперла его к мойке, попутно разбив глиняную посуду и треснув его затылком о шкафчик.
Хэтти взирала на происходящее, не в силах пошевелиться, не в силах дышать. Из бедра у бабули вылезла конечность-тень, но раны не было, даже платье не порвалось – рука просто появилась, и все. Обхватила Эллиота за талию и притянула поближе.
А потом бабуля начала сжимать мальчишке горло. Эллиот издал резкий крик. Стал хватать ртом воздух.
И все это время бабуля пела. Странную, зловещую колыбельную, от которой кровь стыла в жилах.
– Вести добрые с песней птичка несет…
Визг Эллиота перешел в сдавленный, влажный хрип. Такой, который ни от кого не захочешь услышать. Бабуля смотрела на мальчишку, выпучив глаза, и по лицу у нее расплывалась странная улыбка.
Думать времени не осталось. Хэтти оглядела салон и заметила ветку на диване. Схватила ее обеими руками, ощутила вес, шершавую кору.
И что она сделает? Ударит бабулю куском дерева?
Эллиот закатил глаза. Он уже почти потерял сознание, и Хэтти внезапно поняла, что он умрет, если она ничего не предпримет.
Ее охватило отчаяние, кровь закипела, а руки и ноги наполнились силой. Хэтти стиснула дубину.
И замахнулась.
Гнев… страх… отчаяние…
Все эти чувства словно втекли в ее руки, а из них, как электрический ток, – в дерево. Ветка дернулась, потеплела и загудела. Задрожала, будто живая.
