Девочка в деревянных доспехах - [19]

По дороге им навстречу попалась пара гуляющих – загорелые старички в солнцезащитных очках, они шли, опираясь на специальные палки. Проходя мимо, они с улыбкой кивнули: «День добрый».

«Что за чудная семья, – наверное, решили они. – Мама на прогулке с детишками».

Хэтти думала, что Джонатан, наверное, уже устал, но братишка знай себе отбегал в сторону, прыгал по камням, а потом возвращался, словно верный пес, к Суните и все это время без умолку трещал. Рассказывал, само собой, про «Корону Эльтрата». Но если Суните и было скучно, она виду не подавала.

«Папе понравилось бы», – сообразила Хэтти. Еще бы, сын и его девушка так хорошо поладили. Хэтти не понимала, отчего Джонатан не злится на папу, ведь тот скрывал от них такой большой секрет. И вот теперь эта его девушка ведет себя так, словно все в порядке, примазалась, будто она и впрямь их мама, а своей, родной, у них не было вовсе.

Когда Сунита обернулась к ней с улыбкой, Хэтти сделала вид, будто у нее развязались шнурки, и наклонилась поправить их.

Она невольно вспомнила похороны. Церемония состоялась сырым апрельским днем, пасмурным и холодным. Туман в долине выпал такой густой и так плотно окутывал церквушку, что, пока они не припарковались, ее и видно-то не было. Викарий всю службу что-то невнятно бормотал, то и дело чихая и кашляя.

Зал был наполовину пуст, и они сидели в переднем ряду. Папа держал Джонатана на руках, а Хэтти втиснулась между ним и бабулей, которая печально ссутулилась. Что ей сказать, Хэтти не знала, вот ничего и не говорила.

Потом папа сразу же посадил детей в машину.

Джонатан заснул у себя в автокресле, а папа обернулся к Хэтти. Глаза у него были на мокром месте, но он очень постарался улыбнуться и положил ей руку на плечо. Сказал: «Вот и остались мы с тобой, Хэтти. Пообещай кое-что: всегда будь благоразумна. – Хэтти кивнула, а он еще крепче стиснул ей плечо. – Скажи вслух, пожалуйста. Твоя мама… она не всегда была…»

И пока папа совсем не расклеился, Хэтти все ему пообещала.

Домой они ехали молча, Джонатан спал всю дорогу. Они даже не остались на погребение, или кремацию, или что еще там было. И с тех пор папа придумывал сотни причин не возить детей в Броуквуд-на-Тандле.

Она-то думала: чего в этот раз он сдался? Зато теперь знала причину: папа привез их сюда из чувства вины, потому что скрывал от них Суниту. Его мучила совесть.

– Сделаем привал? – предложила Сунита, прерывая ход ее мыслей. – Я брауни испекла и прихватила термос с чаем.

Они присели на траву у обочины, и Сунита раздала всем по квадратному кусочку брауни из контейнера для продуктов, а потом пустила по кругу термос.

– Обалдеть! – не переставая жевать, сказал Джонатан.

Сунита улыбнулась.

– Секретный ингредиент – банановое пюре. А вообще я веган.

– А что это значит? Это как быть волшебником? Или кентавром?

– Почти. – Сунита подмигнула Хэтти.

«Ну еще бы, она веган», – подумала Хэтти, надкусывая пирожное. Мягкое, оно отдавало помадкой и шоколадом. Хэтти, наверное, еще ни разу такого вкусного брауни не ела.

– Ничего так, – сказала она.

– Хэтти как-то приготовила брауни, – пояснил Джонатан. – Но они сгорели.

Он зло посмотрел на Хэтти, и та поняла: братик так и не простил ее за то, что она бросила его и одна пошла в дом престарелых.

Сердце обливалось кровью, но Хэтти все равно постаралась улыбнуться как можно милее.

– Эй, как думаешь, нам на вершине встретятся гоблины?

– Ты же сказала, что их не бывает. Ты сказала, что они выдуманные.

Сунита откашлялась, явно притворяясь, будто не замечает неловкости.

– В общем, – поспешила сказать Хэтти, – я решила испечь брауни, потому что их мама пекла. У нее брауни были самые лучшие. Наверное, лучшие в мире.

– Не сомневаюсь, – ответила Сунита, будто и правда так считала. Что только сильнее взбесило Хэтти. – Знаешь, Хэтти, я тут подумала… Может, после прогулки ты сама решишь, чем будем дальше заниматься? Съедим фруктовое мороженое или на лодке по реке покатаемся? Все, что захочешь. Как тебе?

«Чего я хочу, – подумала Хэтти, – так это не тратить время на дурацкие прогулки, а поискать бабулю».

До нее вдруг дошло, что она все это произнесла вслух.

От угрызений совести в животе болезненно скрутило; Хэтти подняла взгляд… а Сунита как будто не слушала ее. Вместо этого она, прищурившись и заслонив глаза ладонью от солнца, смотрела на уходящие вниз склоны.

– Э-э… ау? – позвала Хэтти. – Все хорошо?

Она проследила за взглядом Суниты.

По траве, запинаясь, брел человек. Он шел нетвердой походкой, словно сильно устал или много выпил. Невысокий и грузный, с торчащими белыми волосами. На ногах – замызганные ботинки «Доктор Мартинс», на шее – бусы; длинные полы лоскутного буро-зеленого пальто трепещут на ветру.

На мгновение Хэтти показалось, что она сходит с ума и это ей мерещится.

Она моргнула, протерла глаза и всмотрелась в приближающуюся к ним фигуру.

Хэтти узнала бы ее где угодно. Джонатан выронил недоеденный брауни и, подскочив, устремился вниз. Потрепанные лапки его шапки-обезьянки сносило назад встречным ветром.

– Джонатан, стой! – крикнула ему вслед Сунита, но Джонатан не остановился. С криком он бросился к бабуле в объятия.