Девочка с бездомными глазами - [26]

— Эта девочка с семи лет заикается, а с недавних пор не говорит вовсе. Хотите, попробовать её разговорить?

Тётка ошарашено повращала глазами, и повержено опустила голову.

— Обратитесь к Уполномоченному по правам ребёнка, — Маринин протянул визитку.

Женщина смиренно взяла «клочок надежды» и привстала, собираясь уйти, как вдруг в кабинет ворвался Высочин. Его массивный ровный нос, казалось, зло заострился, обезобразив красивое, почти делоновское лицо. Посетительница удивлённо посмотрела на Маринина и снова на Высочина. Майор, заметив это, поостыл, и тихо поздоровавшись с ней, отошёл к окну. Посетительница в ответ кивнула, потом Маринину, отчего казалось, что она раскланивается, и вышла.

Маринин знал причину Высочинского негодования, но ждал, когда он сам об этом скажет, тем более ему это, видимо, было необходимо.

— Зачем из меня дурака лепишь?

Маринин прекрасно понимал, что поступил, мягко говоря, некрасиво, но извиняться не собирался — этого требовала ситуация.

— Ты же знаешь, что дед его не видел, не видел! А видел, и видел ли вообще, какой-то полусумасшедший подросток-переросток! Ему, ты считаешь, можно верить? — Высочин старательно делал вид, что наблюдает за чем-то важным, и для удобства слегка наклонил голову.

— Я верю.

— А я нет! Мне что теперь за этим фантомом гоняться?

— У тебя ведь всё равно ничего нет.

— Нет, но и это как-то жиденько. А ты не думал, что это он её и убил? — Высочин посмотрел на Маринина, выражение лица, которого, было столь же нелепым, как и только что, выдвинутая версия. — Или пацан? Или вместе? — и выпустивший пар майор сел напротив.

— Вадик, ты что?! Да, я его…, — хотел сказать, что знает как себя, но сообразил, что, в данной ситуации, это не аргумент, да и версия Высочина тоже имела право на существование.

— Вот, ты хоть раз в жизни свинью убивал?

— Свиней не убивают, их закалывают и режут, — ответил Маринин, и в голове опять мелькнул Борька.

— Суть понятна. Ты нет, и я нет, а он с пятнадцати лет курей рубил, в шестнадцать уже с батей свиней резал…, — Высочин повторял рассказ дядь Андрея, достоверно передавая его мимику и жестикуляцию.

— Шустрик, однако! Уже выспросил всё, — заметил про себя Маринин.

— Но свиней колоть и… девочку…. Извини, это не одно, и тоже.

— Для него, может быть, и одно и тоже? Сначала куры, потом свиньи, коровы, так и до человеческих детёнышей добрался.

— Ну, ты и циник, — процедил Маринин.

Высочин осознавал, что, действительно, переборщил, и, теоретически мог признать, но на практике ему это давалось с трудом. Вместо этого, он вытащил из кармана брюк телефон, «полистал», повертел в руках и убрал.

— Ладно, фоторобот мы составим, раз уже начали, может, и, пригодится.

Маринин глухо кашлянул, и, не поднимая головы, изучал какие-то документы. Высочин встал и оперся рукой на спинку стула.

— Дела подготовили?

— Я занесу.

— Ладно, — и довольный тем, что кое-что всё-таки прояснилось, сунул правую руку в карман, и, нащупав в нём телефон, направился к двери, вдруг остановился.

— Маргарет наша скоро выйдет?

— Скоро, — скупо ответил Маринин.

— Привет передавай и скажи, что с неё простава, за больничный.

— Скажу.

Высочин вышел из кабинета, прекрасно зная, что Саныч отходчивый, поэтому заморачиваться по этому поводу не было смысла.

Глава двадцать восьмая

Официально, личность погибшей ещё была не установлена, но Маринин знал, что это дело времени, причём ближайшего. Его беспокоил Высочин. Вадим — умный, цепкий, и тот факт, что в свои тридцать три он уже был майором, говорил о том, что он занимается своим делом. И он вряд ли…, нет, точно, не поверит, что убитая Белоусова Надежда Николаевна оказалась в доме Маринина случайно.

Маринин положил стопку личных дел, которые были нужны Высочину для расследования другого преступления, и сел напротив.

— Мои любимые уголовнички! — Высочин открыл верхнюю папку, пробежался глазами по листку, закрыл и отодвинул стопку в сторону. — Будем взаимно вежливы! — и протянул лист бумаги с распечатанным фотороботом. — Что смогли. Но дед утверждает, что похож, сучонок! — и он снова спародировал дядь Андрея.

Маринин никак не отреагировал на неуместные кривляния Высочина, а уставился на фоторобот.

— Не узнаёшь?

— Даже близко, — Маринин категорично помотал головой и положил листок перед собой на стол. — Вадик, — несмело начал он, — есть информация, но немного ненадёжная….

Высочин вопросительно указал в него пальцем, мол, по твоему делу? Маринин кивнул и рассказал историю про малину, рынок и некую девушку.

— Ага, я понял. Слушай, ну, вполне, это может быть и она. Поэтому, давай тащи Катарину, составим ещё один фоторобот — надо же отчего-то оттолкнуться. Или пошукай по своим сначала?

— Давай, сначала ты.

— Давайте, Вадим Сергеич, работайте! — ворчал Высочин. — Ладно, блин. Составим, и вдруг ты её сразу узнаешь? Память не пропьёшь.

— Скорее, ты её узнаешь. Она ведь тебе понравилась, — подумал Маринин и вспомнил, как сам с трудом узнал в красивой девушке, ту самую Надю, которая, ещё совсем недавно плакала у него в кабинете.

А на предположение Высочина неуверенно пожал плечами.

Глава двадцать девятая