Девочка с бездомными глазами - [24]
— Бессмысленно. Всё бессмысленно. Ведь ребёнок, девочка совсем, чтобы она там не думала. Ну, убил, но поджигать-то зачем? Зачем? Чтобы не опознали? Чтобы только труха от неё осталась. Сука, как же так? Найду, убью!
— Надя, Надя, как же ты так? Что же случилось?
— Нельзя было её в доме оставлять! Не хотела, ну, и по хрену! Надо было за шкварку и в машину! Отвёз бы в центр или домой, живая бы была.
— Да, ещё так. Господи, Надя, кто же это тебя так?
Оказавшись на берегу, он быстро разделся догола, и, вспомнив, как Надя, спрятавшись в тумане, намекала о своей красивой наготе, по колено забежал в воду и сразу, не нырнул, а упал, и быстро погрёб.
Он лёг на сырой берег, и ему померещилась Надя. Нет, не померещилась, просто теперь не было смысла себя сдерживать, и он мог себе позволить подумать о ней. И она, как в ту ночь, сидела на нём сверху, и, прогнув спину, целовала его губы, а он не сопротивлялся. И ему было просто хорошо.
Всё испортил знакомый, но такой неуместный и противоестественный в этой утренней белой и полумёртвой обстановке, звук. Маринин дотянулся до брюк, подтащил к себе, и, взяв телефон, лежавший сверху, всё-таки сел, хотя и не хотел.
— Почему не звонишь? Я чокнусь скоро! Что там? — раздался, как всегда, встревоженный голос.
— Там…, там труп, — еле выговорил он, не зная, как сказать, чтобы себя не выдать.
— Труп…?!
— Да….
— Ты говорил, дом сгорел!
— Да, её убили и потом подожгли….
— Кого?!
— Неизвестно…. Надо опознать, но документов при ней не нашли, и….
— Матвей, это та девушка, с рынка. Помнишь, ведро с малиной?
Удивительно, но Маринин обрадовался. Во-первых, потому, что Катя назвала её девушкой, а не девкой или девицей, как в прошлый раз, а во-вторых, появился шанс быстро установить её личность.
— Катюша, ты гений! — подумал Маринин, и вяло вздохнул, — да, наверное, ты права….
Когда он вернулся, уже почти рассвело. На одежде проступали мокрые пятна, и он откровенно подмёрзший, заглянул в дом взять ветровку, но к своему удивлению её не нашёл.
Высочин со товарищи продолжали обследовать дом, который для них был просто очередным местом преступления. Лавочка под берёзами тоже была занята, и неприкаянный хозяин отошёл в сторону и сел на пустующую собачью будку.
— Графские развалины, — пошутил он про себя, вспомнив собаку, которую пришлось отдать дядь Андрею, когда умерла мама. — А где кот? Убежал, наверное. Надо поискать.
Второй раз в жизни, Маринин чувствовал себя здесь лишним. Впервые он испытал это, когда умерла мать, и двор наполнился родственниками и соседями. Вроде бы все они собрались по одной безрадостной причине, но при этом не считали зазорным разговаривать и даже болтать на самые разные темы. Но завидев его, мгновенно корчили скорбные физиономии, как бы оправдываясь, что это всего лишь случайность.
Обезглавленный дом почему-то опять напомнил Борьку. Мама, Катя, Рита, Высочин…. Ему меньше всего хотелось думать о Наде, и он в голову, как в печку, подбрасывал новые и новые темы и воспоминания, но Надя, будто их поглощала, и он опять недоумевал, как такое могло произойти здесь, в его доме, и кто это сделал?
— Убил. А может, убили? Может, их было несколько?
Он обернулся на свист — дядь Андрей. Его не пропускал во двор полицейский, и когда Маринин посмотрел на него, махнул рукой и что-то сказал.
Глава двадцать шестая
Интерьер дома дядь Андрея был не менее забавным, чем фасад, но это уже дело рук и вкуса супруги. Стены украшали розовые обои с широкими вертикальными полосами и огромными тёмно-розовыми цветами, похожими на пионы. Окна и дверные косяки были выкрашены в жёлтый цвет, и на них также висели жёлтые шторы с узором из скрученных цветов. На полу лежали коврики и дорожки, некоторые, связанные хозяйкой. Старая, но простая и добротная мебель, печка в углу….
Сидели на кухне. Тёть Пана суетно накрывала на стол, то и дело, посматривала на Маринина, вздыхала, и видимо, хотела что-то узнать, расспросить, посочувствовать, но знала, что деду (так она называла этого старого козла последние лет двадцать) это не понравится.
— Иди. Развздыхалась…. Вся напасть от баб. Я бы всех в пропасть! — завёлся ни с того ни с сего дядь Андрей, впрочем, Маринин этого не заметил.
— Не надорвись! — воинственно ответила супруга и скрылась в соседней комнате, зацепив штору.
— Раскудахталась! Много воли вам дали! — почти прокричал он ей вдогонку, но скорее для себя, чем для неё.
— Хвать страдать, поклюй.
— Не буду. Спасибо.
— Ну, за покойную, всё равно надо, — дядь Андрей взял бутылку из-под красного вина и разлил в гранёные рюмки прозрачную жидкость с резким запахом.
Маринин поёжившись, взял рюмку, выпил.
— Вот, а теперь закуси. Жить будешь.
Маринин посмотрел на деда с благодарностью, за то, что он с ним возится.
— Да, девку жалко, маленькая видимо совсем.
Маринин вопросительно посмотрел на него.
— Ваши же и говорили.
— Понятно.
Дядь Андрей пополнил рюмки. Выпили.
— И ведь не видно не слышно, что кто-то в доме-то! Вот, поди, теперь, узнай, что да как?
— Меня не было две недели. Чуть больше. Работы много, — как-то сразу оправдался Маринин.
— Я тебе, что хотел сказать, — дед подался вперёд, секретно прикрывая рукой рот, и недоверчиво глянув на занавеску между комнатой и кухней, — Артёмка отошёл малость, и я так понял, что он вчера Гарика видал.
С тех пор, как в семью Вадима Тосабелы вошёл посторонний мужчина, вся его прежняя жизнь — под угрозой. Сможет ли он остаться собой в новой ситуации?..
Книга составлена из отдельных небольших рассказов. Они не связаны между собой ни по времени, ни по содержанию. Это встречи с разными людьми, смешные и не очень эпизоды жизни, это размышления и выводы… Но именно за этими зарисовками обрисовывается и портрет автора, и те мелочи, которые сопровождают любого человека всю его жизнь. Просто Борис Криппа попытался подойти к ним философски и с долей юмора, которого порой так не хватает нам в повседневной жизни…
Роман повествует о молодом капитане космического корабля, посланного в глубинные просторы космоса с одной единственной целью — установить местоположение пропавшего адмирала космического флота Межгалактического Альянса людей — организации межпланетарного масштаба, объединяющей под своим знаменем всех представителей человеческой расы в космосе. Действие разворачивается в далеком будущем — 2509 земной календарный год.
Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…
Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…