Девочка и мертвецы - [10]
Федя остановил вездеход в тени высокого треугольного камня, вышел. Ионыч вытолкал из кабины Катеньку и вылез сам. Развязным шагом подошли к пастуху.
— Где Пяткин? — спросил Ионыч строго.
— Я — Пяткин, — сказал хлопец, рукавом вытирая сопливый нос.
— Марик, ты? Я ж тебя махонького знал! — Ионыч всплеснул руками и похлопал мальчика по плечу. — Вырос сорванец! Радость-то какая!
— Я вас помню, — буркнул Марик, поглаживая рычащего пса по голове. — У вас ферма возле Лермонтовки.
— Да-да! — воскликнул Ионыч, с тревогой поглядывая на собаку. — А дедушка твой где?
— Простудился деда, — сказал Марик. — Дома сидит.
— Мой старый друг Пяткин. — Ионыч покачал головой. — Заболел… беда-то какая!
— Никакой он вам не друг, — заявил Марик. — Вы у деда триста рубликов два года назад в долг на неделю брали, до сих пор не вернули.
— Вот как раз и отдам должок! — нашелся Ионыч. — Верну и мгновенно удалюсь, чтоб зря старика Пяткина не тревожить…
— Не удалитесь, — сказал Марик. — Сами знаете.
Они как по команде посмотрели на восток. Небо на востоке потемнело, клубилось, щедро сыпало жгучими синими искрами.
— Через час бурю сюда принесет, — буркнул Марик. — Пару полных суток из дома носу не высунешь — окатит, снесет.
— Эх… — пробормотал Ионыч.
Федя и Катенька молча стояли в стороне. Девочка смотрела на Марика и завидовала ему: на мальчишке была чистая теплая одежда, на лице — ни следа побоев. К тому же с ним рядом находился замечательный белый пес, с которым у Марика наверняка очень теплые отношения, а Катенькина Мурка осталась дома, голодная и одинокая. Девочка заволновалась; хотела даже попросить Ионыча повернуть обратно, чтоб забрать кошку, но побоялась обеспокоить дядю — он столько пережил, вдруг сердце не выдержит? — и промолчала.
— Садитесь в вездеход, — решил, наконец, Марик. — И тихонько езжайте за нами… Балык, ачу!
Пес помчался вперед.
— Что еще за «ачу»? — шепнул Ионыч Феде.
Сокольничий пожал плечами:
— Какой-то местный диалект. Село, что с них взять!
— Идиоты деревенские! — заключил Ионыч и хохотнул. — Быдло!
Ионыч, Федя и Катенька залезли в вездеход. Сокольничий завел мотор. Стадо двинулось вперед, широкими утиными лапами вминая снег в податливый серозем. Марик подгонял туров гортанными выкриками, пес Балык носился по полю, как лохматая комета, и громким кашляющим лаем возвращал отбившихся животных в стадо.
Ионыч сказал:
— Не доверяю я этому Марику. Как бы ни сдал.
— Прав ты, Ионыч. — Сокольничий вздохнул. — В наше жестокое время никому доверять нельзя.
— Деда его помню, — сказал Ионыч. — Тот еще черт, хитрый. До сих пор о долге помнит и внуку напоминает, ишь ты.
— Им только деньги подавай, — сокрушенно покачал головой Федя. — Буржуи недоделанные.
— Стадо-то какое! Смотри, Федя: голов двести будет, зуб даю. Богач этот Пяткин.
— Богач, а триста рублей взад требует, собака мелочная.
— Верну я ему рубли, — буркнул Ионыч, — ничего не поделаешь. Пусть подавится, пес шелудивый.
— Если бы не ураган, — вздохнул Федя.
— Если бы не ураган, к вечеру были бы в Пушкино. И триста рубликов сохранили бы.
Ионыч достал из-за пазухи фляжку с самогоном, приложился. Бросил взгляд на притихшую Катеньку, со злостью бросил:
— А ты чего молчишь, вертихвостка?
— Просто… — прошептала Катенька.
— Че, оголец понравился? — Ионыч захохотал. — Втюрилась в свиненка?
Катенька вспыхнула, отвернулась.
— Глупости говорите, дяденька.
— Покраснела голуба наша! — по-доброму засмеялся Федя. — Стесняется!
— Выпорю, перестанет стесняться, — пообещал Ионыч, раздражаясь. — Или тяжелой работой нагружу, чтоб стесняться некогда было. А то совсем обленилась, коза драная.
Вездеход приблизился к ферме. Мальчик погнал стадо к круглому длинному зданию, похожему на самолетный ангар. Здание это было теплицей, где снежные туры — полуживотные-полурастения — во время бури закапываются в землю, распускаются и превращаются в подобие пальмы с белой лохматой кроной и красным мясным стволом с пульсирующими синими венами.
Вездеход свернул налево к окруженному полукругом камней двухэтажному дому с множеством пристроек и башенок.
— Хорошо устроился, — заметил Ионыч с завистью. — Прямо у теплых камней дом отгрохал. Не дом, а дворец! У него там, небось, в самый лютый мороз жарко как в печке.
— А что, от камней, правда, тепло исходит? — спросила любопытная Катенька.
— Нечего глупые вопросы задавать, — буркнул Ионыч. — Понятное дело, исходит. Халявный энергоноситель, камни эти.
Вездеход медленно въехал в гараж.
Ионыч приказал:
— О том, что случилось, ни слова. Едем, мол, в Пушкино, Катьку в школу устраивать. Катерина, поняла?
— Поняла, дяденька.
— Вот и отлично. Выходим.
Они оставили вездеход в глубине гаража, между ящиками с охотничьим инвентарем и канистрами мазута и побрели к выходу. У ворот их ждал крепкий небритый мужчина в унтах, как у Марика, в длинной белой шубе с прорезиненным меховым капюшоном. Нижняя часть лица мужчины была замотана шерстяным шарфом.
— Пяткин, старый друг! — радостно закричал Ионыч. — Давно не виделись, приятель!
— Давненько, — согласился Пяткин. Голос из-под шарфа звучал глухо, как из глубокой ямы. — Ты, я слышал, должок, наконец, решил вернуть.
Действие книги происходит в безымянном южном городе, «Южной столице», как называет ее сам автор. Город потрясло появление жестокого серийного убийцы, которого в сети уже успели прозвать Молнией: за один месяц он похитил и убил несколько детей, и у следствия нет ни единой зацепки. Чтобы расследовать это дело в город из С.-Петербурга приезжает известный сыщик.Множество судеб, сон и явь, переплетутся в этой странной книге, полной мрачных теней и отменного черного юмора.Новая книга от автора романа «Девочка и мертвецы».
В книгу включены произведения молодых перспективных авторов, представляющих основные направления фантастики начала нового столетия.Центром притяжения для них стал старейший российский фестиваль фантастики «Аэлита», который всегда поддерживал лучшие творческие силы в этом самом непредсказуемом литературном жанре.
…приводят к случайным событиям, которые могут сложиться в подобную мозаику!..
Конец света, назначенный на декабрь 2012-го, не состоялся. Свечи, макароны и тушенка пылятся по кладовкам. Но не спешите их выбрасывать! Вспомните, крохотный по космическим масштабам метеорит над Челябинском всерьез напугал не только жителей этого города. Извержение исландского вулкана закрыло небо над Европой, на несколько дней отбросив ее на сто лет назад, когда люди передвигались только по суше и воде. А Фукусима? А цунами в Индийском океане, которое унесло сотни тысяч человеческих жизней? И пусть оптимисты сколько угодно рассуждают о том, что настоящий конец света наступит не ранее чем через три миллиарда лет, когда погаснет наше Солнце, мы-то с вами не столь долговечны…
По улицам еще бродят люди, но город уже мертв, пораженный взаимной ненавистью, захваченный набирающими власть существами с паранормальными способностями. Не осталось ничего святого, всем заправляет денежный разум, и не всегда можно понять, реальность перед тобой или бред воспаленного воображения. И только один человек может все исправить, но нужно ли ему это.
«Тварь размером с колесо обозрения» — первое реалистическое произведение писателя, получившего признание в качестве молодого талантливого фантаста. Только фантасту это и было под силу: написать о раке такую книгу, в которой болезнь — не самое страшное. Вы поймете, что бояться стоит только самих себя. Роман Владимира Данихнова научит вас не бояться страха. Он откроет, что самые темные наши переживания растут из того же корня, что и самые светлые. В отличие от бога смерти, не знающего разницы между добром и злом, сделанным и несделанным, у человека есть выбор.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.
Он скользит между мирами и эпохами, нигде не задерживаясь дольше, чем на собственную жизнь, ни к чему не прикипая сердцем, которого нет. Он исполняет чужие желания, насмехаясь над собственными властителями и не тяготясь последствиями. Когда-то он был игрушкой, но теперь сам развлекается как умеет. Любопытствующий демон, шкодливый бог, усталый странник на полях заката.Он способен превратить в зловещую и увлекательную игру весь мир. И эту книгу заодно.
Нет резкой границы между миром материальным и иным — тем, откуда прилетают к нам ангелы, тем, куда уходят люди, ставшие святыми. Но там строже относятся к вере, верности, ответственности за близких, и если предстоит выбор — то его совершают во имя любви. Сквозь испытание выбором проходят блаженная Ксения Петербуржская, ангелы-хранители, святой Касьян Немилостивый, и вместе с ними — читатели этой книги.
Возможно ли предвидеть будущее или даже — планировать его? Странные сообщения, звонки, записки. Предсказанные события и запрограммированные встречи, рядящиеся обычной случайностью. Любой может быть вовлечён в эту незримую и опасную игру. Попытки разобраться в происходящем не просто тщетны, но пагубны, как неосторожные движения увязшего в болоте человека. Когда слишком пристально вглядываешься в будущее, уже и прошлое не так прочно, и настоящее — зыбкий мираж.Кто затеял все это и, главное, зачем?
Нет резкой границы между миром материальным и иным — тем, откуда прилетают к нам ангелы, тем, куда уходят люди, ставшие святыми. Но там строже относятся к вере, верности, ответственности за близких, и если предстоит выбор — то его совершают во имя любви. Сквозь испытание выбором проходят блаженная Ксения Петербуржская, ангелы-хранители, святой Касьян Немилостивый, и вместе с ними — читатели этой книги.