Детские ладошки - [56]

Издевательства продолжались. Приходилось терпеть, а винтовка лежала совсем рядом… Снова раздался треск веток, всколыхнулись кроны деревьев.

— Брось фокусы, Фукс. Ты знаешь, зачем я здесь.

— Ты бы лучше снял с пояса оба пистолета, которые прячешь под курткой, и положил их рядом с винтовкой.

Ничего, у него был и третий пистолет. Но нужно думать о другом, а то, чего доброго, догадаются.

— Говоришь, что пришел один? — спросил Фукс с угрозой в голосе.

— Да, Фукс, я пришел один. Ты знаешь меня — врать не стану.

— Людям нельзя доверять. Я не удивлюсь, если ты притащил с собой карабинеров.

Они заговорили о чем-то на своем языке, Габер его не знал. В холодной воде стыли ноги. За спиной послышался слабый шум. Он осторожно повернул голову и установил, что его ружье и пистолеты исчезли. От того, что его застали врасплох, он вздрогнул. Эти способны обвести вокруг пальца. самого черта. Между тем они продолжали о чем-то спорить. Потом он услышал отвратительный хохот Финкли.

— Долго мне еще так стоять? — сухо спросил Габер.

— А это как мы решим! — последовал такой же сухой ответ.

Они были где-то совсем рядом, но ему уже расхотелось видеть их, потому что они были ненавистны ему. Он-то сам был для них, как на ладони.

— Что вы с ней сделали? — охотник за ржавыми роботами наконец решился задать вопрос, ради которого он и явился сюда.

С надеждой он вглядывался в темноту.

— Отвечай, Фукс!

Холодный голос ответил вопросом на вопрос:

— А разве ты пришел за этим?

— А ты думал зачем?

— Ну, что ж… Только ведь твоя женушка может заподозрить неладное. Ты отправился в путь весь увешанный оружием. Тебя нет, она начнет беспокоиться и свяжется по видеофону с бригадным комиссаром.

Бен Габер сжал кулаки. Ноги в воде окоченели до бесчувственности. По щеке его прокатилась слеза.

— Ответь мне, Фукс, что вы с ней сделали?

Молчание давило на него всей тяжестью, и чтобы нарушить его, он душераздирающе завопил:

— Криста, моя дочь!

Раздался шепот Фукса:

— Ладно, скажи ему, Фин.

В наигранно-нравоучительном тоне Финкли он распознал нотки ярости.

— Пожалуйста, не мешайте мне размышлять о том, что весь наш мир состоит всего лишь из ядер и электронов.

— Фин, не забывай, что люди становятся легко ранимыми, когда они страдают.

Кто-то издевательски хмыкнул, потом злобно сплюнул.

— Ну ладно… Ты слушаешь меня, папочка? Мы сделали с ней то, что и с остальными.

Горячая волна прокатилась по его спине, а голову сдавил ледяной обруч. Ему показалось, что прямо в нос ударил отвратительный запах разлагающейся плоти. Из пересохшего горла с трудом вырвались слова.

— Фин, скажи, что это неправда.

— Правда, папочка, правда. Пришлось взяться и за тебя, а то ведь что получается — живешь ты на отшибе, а семью твою никто не трогает. Комиссару недолго и усомниться. Поэтому вчера я поступил совершенно логично, подкараулив ее.

Охотник был потрясен. Их издевательства переходили все границы.

— Но почему? — простонал он.

— Тебе не пристало задавать такой вопрос! — воскликнул кто-то, чей голос напомнил ему Мюстра, утверждавшего в своей теории, что если бы люди проникли в тайну элементарных частиц, то из граммофонной иголки они могли бы сделать двигатель для космического корабля.

Фукс тоже не остался в долгу. Габер и не подозревал, что они осмелятся напомнить ему о его грешном прошлом.

— Если бригадный комиссар каким-то образом узнает, что ты не только охотник за ржавыми роботами, но еще и биолог, специальные службы не удержатся от того, чтобы как следует покопаться в твоем прошлом. Тогда тебе конец, Бен. Разве ты еще не понял, что, создав нас, ты существуешь исключительно по нашей милости?

Охотник вздрогнул.

— Я хочу ее видеть. Разве ты можешь понять, что значит потерять свою дочь!

— Криста должна умереть, — отрезал Фукс.

— Больше нам не о чем разговаривать, — всхлипнув, прошептал Бен.

В темноте он разглядел фигуру приближавшегося Фукса. Выйдя к берегу, тот принял позу оратора.

— Что такое человек, у которого смерть отняла счастье? Ничего, ходячий труп. Живые продолжают бороться за счастье. Счастлив лишь тот, кто обладает чем-то чего лишены другие. Что толку лить слезы, Бен? Человек никогда не борется за счастье другого.

Фукс покачал головой и добавил:

— Никогда!

Бен Габер смотрел на него остекленевшим взглядом.

— Почему ты не отвечаешь мне, Бен?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Не понимаешь? Всё ты прекрасно понимаешь! — зло выкрикнул Фукс.

Рука его была направлена на охотника.

— Жизнь человека полна таких драм, как твоя, так что незачем жаловаться на судьбу. Ты нас создал, но ты не Бен Габер, а Бен Джоссер. Ты слышишь. Мы в своем уме. Мы знаем твое настоящее имя. Ты открыл новый вирус. Ты создал множество биосинтезированных роботов, таких, как мы. Ты добился успеха и доказал, что являешься непревзойденным мастером белкового биосинтеза. Но ведь все это ты делал исключительно для себя. Тебе удалось открыть целый ряд неизвестных другим ученым аминокислот, существующих в других уголках Вселенной, где так же, как и на Земле, в результате стечения обстоятельств возникла жизнь и появился разум. Ты ввел эти аминокислоты в наш организм. Но вскоре тебе пришлось убедиться, что созданные тобой солдаты, призванные завоевать для тебя весь мир, не могут удовлетворять потребность в энергии за счет одного лишь окситоцина. Тогда ты открыл нам тайну аденозинтрифосфатной кислоты, дающей энергию живой клетке, тайну чистого продукта, обеспечивающего нам жизнь. Ты запрограммировал нашу ДНК так, чтобы мы успешно усваивали науки и языки. Ты готовил нас на роль сверхчеловеков. И в этом была твоя главная ошибка, потому что, будучи сверхчеловеками, мы должны были презреть и тебя. Ты и не подозреваешь, каким вещам мы обучились. Уничтожая людей, мы высасываем энергию из их тел, и это дает нам возможность существовать. Понимаешь, Бен — существовать! Хотя это и очень неопределенное понятие. Мы разработали теорию собственного общества. Да, мы лишаем людей их короткого счастья, но ведь это ты нас научил этому, Бен! Бен Джоссер! Ты еще сомневаешься в наших возможностях, охотник?