Детские игры - [6]

– Принял к исполнению, – внезапно охрипшим голосом ошарашено пробормотал в микрофон отец Кевин. Командор Коэн удивлённо взглянул на него и заметил:

– Отец Кевин, Вам не мешало бы зачистить контакты динамика.

– Благодарю Вас, адон Йосл, – уже нормальным голосом ответил отец Кевин, – однако в этом нет необходимости.

Коэн неопределённо хмыкнул и отключился.

«Не стоит удивляться, адон Коэн, – подумал ему вслед киборг, – я сам себе удивляюсь, что достойно удивления само по себе. Всё-таки во мне гораздо больше человеческого, чем положено порядочной машине…»

Положение складывалось уникальное: с тех самых пор, как на Станции позволили селиться семьям с детьми, отец Кевин был уверен, что ни к чему хорошему это не приведёт. Так оно, собственно, и случилось. И теперь отец Кевин должен был свернуть всю свою программу наблюдений, сломать весь график работ, и подобно десятку других наблюдателей ринуться очертя голову невесть куда в поисках сбежавшего со станции пацанёнка. Однако делать было нечего – против законов Азимова не попрёшь. И разнесчастный киборг стал собираться в дорогу. Брать энтомоптер не было никакого смысла: только плодить лишние легенды о драконе, которые самому же потом боком и выйдут. Если уж необходимо собирать информацию из разряда «пойди туда, не знаю куда» – лучше всего было бы изобразить из себя странствующего монаха и идти пешком, если понадобится, через всю страну, следуя, к примеру, течению Лаги и расспрашивая по дороге всех, кому не лень будет почесать свой язык о многострадальные монашеские уши.

– Охо-хо, – вздохнул отец Кевин, входя в образ, – по силам ли мне, старику, такой путь!.. Грелся бы лучше на солнышке… Батареи заряжал. – он фыркнул и повесил на пояс излучатель, выполненный в виде короткого меча.

…И было народу видение: средь бела дня открылись вдруг ворота ужасного Замка и вышло из них привидение. Вид оно имело невысокого монаха с посохом в руке, однако там, где благочестивые слуги Господни носили на поясе кошель со святыми предметами, коими дарили они встречных верующих, висел короткий пехотный меч без украшений, в потёртых ножнах буйволиной кожи. И это было неправильно, ибо не пристало монаху носить оружие. Перейдя мост, привидение остановилось и повернулось к Замку. Воздев свой посох, оно указало им на Замок, который осветился вдруг небывалым светом так, что в сиянии его померк свет дневной, ворота захлопнулись, решётки опустились и долгий тоскливый вой прозвучал над притихшими окрестностями: Замок прощался со своим Владыкой. А призрак монаха тем временем спокойно обернулся и зашагал по дороге прочь. Некоторые поселяне утверждали позже, что узнали в нечистом мороке невинно убиенного отца Кевина. Но страхом преисполнились души, и никто не смел более подходить к Замку с тех пор ни днём, ни же ночью…

Глава 2

Пожалуй, такие сцены можно встретить в трактире только на Риадане: вот небритый детина расселся, поглощая эль в неимоверных количествах и забывая закусить хотя бы разок, а вот болтают между собой пара оборванных гоблинов в засаленных косынках, прикрывающих острые ушки, и ничуть не смущаются они, что за спиной их болтают два ведуна: уж кому-кому, а гоблинам-то известно отлично – пока ведуну не заплатят – будет он цедить пиво с самым опаснейшим из монстров и пальцем не пошевелит, дабы извести оного! А эти ведуны одеты неплохо, клинки с увитой тиснёной кожею рукоятью торчат за спиной, дорогое вино янтарно плещется в их глиняных кружках. Сразу видно: богатые и удачливые ребята, такие за такую дешёвку, как охота на гоблина, и под пыткою не возьмутся. Недорого стоят сейчас гоблины, ой, недорого! А найти маньяка такого, чтоб крупную сумму за орка отвалил – ищи-свищи по всему Риадану! И всё же лучше держаться поближе к двери: а вдруг таки нашёлся?!

Впрочем, ведунов-то почти не боятся: всем известно, что это просто клан наёмных убийц, которые за определённые гонорары охотятся, правда, не на людей, а на нечисть. А вот рыцари – эти похуже. Ну, странствующий – этот хоть туда-сюда, искатель славы да приключений, им дракона горного иль упырицу какую подавай, а то и вообще меж собою за даму сердца, как полоумные, бьются. И ладно б, ежели она была бы женой хоть одного из них, тогда хоть повод был бы ясен. А то краля – жена третьего, а первые двое тузят друг друга почём зазря!

А вот Рыцари Круга Серебряного – эти серьёзны, у них обет такой: где увидел какую нечисть – там и пришиб. На месте. Насовсем! И, что совсем уж не умещается в орочьих головах – БЕСПЛАТНО!!! Как же так?!?!

Хорошо хоть – трактир придорожный, провинция: что тут делать Рыцарям Серебряным! Хотя есть и минусы: оборотня второй год извести не могут, всю округу терроризирует! И боятся-то его не только люди: эта дрянь и гоблинятинкой-то не брезгует, а раз даже вампира из соседних руин изжевал… Вот и жмутся по вечерам напуганные путники в придорожный трактир: какая-никакая, а всё же защита…

Грохот чудом удержавшейся на петлях двери отвлёк гоблинов от своих рассуждений.

– Эй, хозяин! Пива мне, да поживее!

Все, кто был в таверне, с любопытством повернулись ко входу. Новый посетитель стоял на пороге, полностью перегораживая широкий дверной проём. Рост его был под стать ширине, но внимание привлекало не столько крепкое сложение молодца, сколько его одежда – кафтан невозможно канареечного цвета и крикливые синие шаровары. За спиной болтался на потёртой портупее двуручный волнистый меч, а к поясу был прицеплен стилет с резной ручкой и выпуклой чашкой. Не спеша входить, детина свысока – и в прямом, и в переносном смыслах – оглядел посетителей таверны. Их было немного в этот слякотный зимний вечер: в углу ужинали двое проезжих купцов, для отвода глаз вполголоса обсуждавших низкие прибыли; под узким, как бойница, окошком сидел высокий худощавый человек в грязно-буром плаще с надвинутым на глаза капюшоном; за соседним столиком расположился невысокий старичок-монах с непривычно выглядящим на духовной особе коротким мечом в кожаных ножнах; и, само собой, имели место безденежные забулдыги, опасливо, но с надеждой поглядывавшие на нового гостя. Гоблины же уже отсутствовали: почуяв, что запахло жареным, они предпочли выскочить за дверь, едва детина шагнул внутрь.