Дети Йеманжи - [48]
– Никогда, бабушка, никогда…
– И непременно отыщите Шанго! Без этого негодника у Огуна ничего не выйдет, пусть он даже не надеется! Ведь всю жизнь ссорятся из-за пустяков! И ни один из них не сильней другого! Может, в этом всё и дело?..
– Шанго не спустился на макумбу. Это значит, что он… на самом деле?.. – Эва не могла выговорить этих слов и беспомощно посмотрела на бабушку. Та вздохнула, глядя на гаснущее в ветвях питангейр солнце.
– Этому мальчику сейчас очень тяжело. Но знай, Эвинья: есть ещё один сын Жанаины, которому в сотню раз хуже, чем Шанго.
– Который из них? – Эва схватила морщинистую, тёплую руку бабушки, прижалась к ней щекой. – Бабушка, скажи мне – кто? Я должна ему помочь? Что мне нужно делать? Бабушка!
Дона Энграсия молчала. Фиолетовые тени уже скрыли её лицо. Бледные лунные пятна наползали на веранду, и Эва поняла: времени осталось совсем немного.
– Бабушка! Я ещё увижу тебя?
– Всегда, моя малышка. – Кресло уже было пустым, чуть покачивалось, и лунный свет прыгал по его плетёной спинке. – Всегда, когда ты только захочешь. Всегда. Будь сильной, моя Эвинья. Я с тобой… с тобой… с тобой!
Блёклый рассветный луч осторожно пробирался по стене бабушкиной спальни. Эва лежала на огромной кровати, укрытая цветным покрывалом. В глазах ещё не погас сон, и лицо бабушки стояло перед ней как живое – чёрное, морщинистое, доброе и печальное. Эва закрыла глаза, надеясь уснуть снова, чтобы ещё раз, хоть на миг, увидеть бабушку… Она полежала несколько минут, но сон не возвращался. Вздохнув, Эва откинула покрывало и спустила ноги с кровати. Осторожно ступая, пошла к дверям.
Дом казался пустым, спящим – но с кухни уже доносился слабый звон посуды и тихое пение Оба. Эва, обрадовавшись, повернула было туда – но в это время мимо, не заметив её, на кухню прошёл Эшу. Эва забеспокоилась: как бы опять не вышло потасовки. Дождавшись, пока брат войдёт в кухню, она бесшумно шагнула следом и украдкой заглянула внутрь.
Оба, стоя у плиты, держала над огнём джезву. Она больше не пела. Эшу сидел за столом.
– Это для меня, Обинья? – послышался его вкрадчивый голос.
– Для всех. Бери, если хочешь. – Налив кофе в чашку, Оба не глядя поставила её на стол. Эшу вытянул руку. Не тронув чашки, осторожно накрыл ладонью пальцы Оба.
– Прекрати, паршивец! – рявкнула та, вырвавшись и плеснув остатками кофе из джезвы на пол. – Вон отсюда! Сейчас надеру и второе ухо!
– Если тебе будет легче – давай. – Физиономия Эшу была грустной и серьёзной. – Я заслужил.
– Да что это за проклятье?.. – растерялась Оба. – Эшу! Убирайся из кухни!
– Детка, поверь, я не хотел. Я думал пошутить, только пошутить! Кто же знал, что так получится… Послушай, женщина! – вскочив, вдруг заорал он так, что Оба попятилась к плите. – Я не могу, когда ты сердишься на меня, слышишь?! Я виноват – ну так оторви мне ухо совсем! Стану таким же, как и ты! Тогда ты успокоишься?! Оба… Оба! Ну во-от, опять, сколько же можно… Сестрёнка, не плачь. Оба, клянусь тебе, я больше не буду! Я просто скотина, я знаю! Ещё хуже твоего мужа!
– Оба вы хороши! – Оба отвесила Эшу могучий подзатыльник мокрой от слёз ладонью. Тот безмолвно стерпел наказание. И молчал, отвернувшись к стене и мрачно сопя, пока Оба, давя всхлипы, вытирала лицо полотенцем. Эва в тени коридора боялась даже пошевелиться.
Аккуратно расправив сырое полотенце на спинке стула, Оба горько вздохнула. Вытряхнула сигарету из лежащей на столе пачки. Эшу, не оборачиваясь, щёлкнул своей зажигалкой. Оба прикурила.
Некоторое время в кухне царила тишина, нарушаемая только посвистыванием птиц в саду. Затем Оба, глядя в окно, тихо сказала:
– Успокойся, малыш. Ты не так виноват. И Ошун тоже. В конце концов, ни с кем, кроме меня, ваша шутка бы не прошла. Я всегда была жирной уродиной. И последней дурой. Тут уж ничего не поделать.
Эшу молчал, угрюмо глядя в стену. Оба, подойдя, подала ему свою сигарету. Он взял. Жадно затянулся. Осторожно поднял глаза на Оба. Та улыбнулась. Повторила:
– Успокойся, малыш.
– Прости меня, – шёпотом попросил он.
– Некому тебе хорошенько всыпать, вот что…
– Некому?! – Эшу вдруг бросил сигарету, повалился на колени и, рванув обеими руками майку на груди, взвыл, – О-о-о, женщина, да, да, накажи меня! Накажи меня скорей, я плохой мальчик, я так люблю, когда ты меня наказываешь!!! Я вижу это во сне каждую ночь, о-о-о!!!
Оба в панике отскочила к раковине, опрокинув джезву, стакан воды и пару пустых чашек. Испуганно вытаращила глаза. Затем охнула, всплеснула руками, – и расхохоталась:
– Эшу! Клоун! Ну что с тобой поделать?!
– Так-то лучше, детка! – ухмыльнулся и Эшу, пружинисто вскакивая на ноги. Оба, ещё смеясь, трепанула его ладонью по курчавым волосам. Он в ответ бережно поцеловал ей запястье, крутнулся на пятках – и пошёл из кухни своей мягкой походкой, прихватив по пути сигарету и чашку остывшего кофе. Эва, понимая, что Эшу пройдёт мимо неё, зажмурилась и постаралась превратиться в бесплотную тень. Когда она открыла глаза, брата уже не было, а на кухне Оба, гремя тарелками, вполголоса пела какую-то самбу. Эва хотела войти к ней, но в это время со двора послышался звонкий голос Ошун: та что-то торопливо, нервно говорила, споря с Эшу. Эва кинулась к окну, но во дворе уже никого не было: она услышала только удаляющийся треск мотоцикла.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
Юмор и реальные истории из жизни. В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.
«Все системы функционируют нормально. Содержание кислорода в норме. Скучно. Пиво из тюбиков осточертело».
Сборник стихов от девушки без соответствующего образования и навыков работы в данной сфере. Содержит нецензурную брань.
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
На бразильский город Всех Святых обрушивается эпидемия. Страшная болезнь косит людей. День и ночь барабаны взывают к Обалуайе – но Святой неумолим: ведь люди города оскорбили его невесту! А Габриэла, студентка из Рио-де-Жанейро, даже не догадывается о том, кто такой на самом деле её знакомый из Фейсбука. Приоткрыть дверь в загадочный мир древней африканской магии Габриэле помогает подруга – Эва Каррейра. Ориша Эуа. Сестра Обалуайе.