Дети Йеманжи - [46]
Около распахнутых ворот уже стояли несколько машин и мотоциклов, а вскоре на дороге появилась ещё одна. Красная «тойота», подняв пыль, резко затормозила у самых ворот. Йанса в форме войск «Планалту» вышла из неё и молча подошла под благословение сеу Осаина. А следом за ней из машины выбралась Оба в новой блузке, пенящейся кружевами, и розовой юбке с пышными оборками. Повязки на её голове больше не было, изувеченное ухо закрывали распущенные волосы. Только сейчас Эва рассмотрела, какие густые и пышные кудри у её старшей сестры.
Не обращая внимания на обращённые к ней взгляды, Оба одну за другой достала с заднего сиденья «тойоты» три огромные кастрюли, обвязанные полотенцами.
– Куда их поставить, сеу Осаин? Здесь акараже, ватапа и мокека для всех.
– Дочь моя, как я рад тебя видеть! – мягко сказал тот, целуя Оба в лоб. Та, ответив слабой улыбкой, обняла старика. Подошли Ошосси и Марэ, Оба расцеловалась и с ними. Краем глаза Эва заметила Эшу. Тот сидел на корточках поодаль, смотрел в землю, смолил сигарету. Клубы дыма скрывали его лицо.
– Святая дева – мокека! Ры-ы-ыбная… – застонал Ошосси, втянув носом воздух. И страстно запел в ритме танго, – Она мне снится по ноча-а-ам! Она терзает мою гр-у-удь!
Он подхватил Оба в охапку и закружил её по двору. Грянули нестройные аплодисменты, засмеялись женщины.
– Перестань, дурак! – вырвавшись, невольно рассмеялась Оба, и Эва заметила, что она почти хорошенькая, когда улыбается, – Ты меня уронишь, и случится землетрясение!
– Поздоровайся с сестрой, Эвинья, – послышался у Эвы за спиной голос сеу Осаина, и она вздрогнула. Оба взглянула на неё большими грустными глазами. Неуверенно протянула обе руки.
– Я помню тебя, – сказала Эва, подходя к ней.
– Ты не можешь меня помнить. – В чёрных, огромных глазах Оба стояли слёзы. – Ты была совсем крошечная…
– Ты готовила мне какао. И жарила пирожки. И ты подарила мне куклу, Амаранту. Она цела до сих пор. Сидит в моём рюкзаке, прячется от матери. – Эва улыбнулась. – Могу показать хоть сейчас.
Оба всплеснула руками, разрыдалась – и Эва оказалась намертво притиснутой к её обширной, горячей груди. Она обняла старшую сестру в ответ и прошептала в массу её густых, курчавых волос:
– Я убью твоего мерзавца мужа, Обинья! И никому не позволю тебя обижать! Никогда!
– Он – не мерзавец… нет… Но спасибо, спасибо, спасибо тебе…
А последним к воротам подкатил огромный чёрный джип. Из него неторопливо вышел такой же огромный и чёрный человек с некрасивым, иссечённым шрамами лицом и бритой наголо головой. Он был на голову выше всех мужчин во дворе. Тёмно-синяя футболка обтягивала широченные, бугрящиеся шарами мускулов плечи. Внимательные, глубоко посаженные глаза быстро, словно сканируя, осмотрели заполненный народом двор. На поясе гиганта висела кобура, а на сиденье джипа Эва, приглядевшись, увидела чёрную куртку, под погоном которой виднелся свёрнутый берет батальона военной полиции Рио-де-Жанейро. «Терминатор…» – подумала она.
Весь двор взорвался приветственными криками:
– Огун! Огун! Приехал Огун!
Первой подбежала Оба – и кинулась на шею прибывшему. Огун бережно обнял её. Следом подошли и тоже обнялись с братом Ошосси и Эшу, за ними – Йанса.
– Идём, это Огун! – Выбежавший из дома Марэ с широкой улыбкой потянул Эву за руку. – Огун! Вот наша сестра!
Гигант смерил растерявшуюся Эву острым взглядом. Улыбнулся. Со вздохом сказал:
– Значит, сестра? Проклятье… как жаль!
– Не тебе одному! – заржал Эшу.
– А ты – заткнись! – распорядился Огун, и к изумлению Эвы, Эшу послушался. Огун сгрёб младшего брата за плечи, жестом подозвал Ошосси, и втроём они, тихо говоря о чём-то, отошли к веранде. До Эвы донеслось только: «Его нет нигде…» – и короткое, полное ярости, ругательство Огуна.
А потом пришла ночь – чёрная, тёплая, полная запахов жасмина, кофе, сигар и кашасы. Грохотали барабаны, и тяжёлый бой атабаке нёсся вверх, к щербатой луне и пляшущим вокруг неё звёздам. Насекомые тучами летели на свет керосиновых ламп, стоящих по углам утоптанной площадки. Низкие голоса пели, взывая к ориша. Рокочущая мелодия нарастала, ширилась, заполняя маленький сад.
– Ларойе, Эшу Элегба! – звали голоса. Эва стояла вместе со всеми, хлопая в ладоши и раскачиваясь, чувствуя, как поднимается изнутри, к самому сердцу, волнующий жар, как волна за волной накатывает на неё свобода. Что-то выпрастывалось, высвобождалось из неё, рвалось на волю, расправляя крылья. Гром барабанов, ритмичные хлопки, раскачивающиеся фигуры, платья женщин, тени, тени, мечущиеся на земле… блестящие глаза, неподвижная луна в бархатно-чёрном небе… Ларойе, Эшу!
И конечно, он пришёл. Пришёл первым, как и полагается, – чтобы отворить ворота остальным. Эва видела его – могучего, огромного, чёрного, выше дома и пальм, в развевающейся красно-чёрной накидке, пляшущего так, что сотрясался сад. Эва вместе со всеми приветствовала ориша, склоняясь в поклоне – и не успевала размышлять о том, откуда она помнит всё это. От танца Эшу трепетали звёзды в небе, и барабаны гремели так, что земля, казалось, вот-вот треснет и задымится, как в первый день творения. Отворились врата, и ориша сошли на землю, чтобы приветствовать смертных.
Ссыльный дворянин Михаил Иверзнев безответно влюблен в каторжанку Устинью, что помогала ему в заводской больнице. И вот Устинья бежала – а вместе с ней ее муж, его брат и дети. След беглецов затерялся… Неужели они пропали в зимней тайге? Сердце доктора разбито. Он не замечает, как всё крепче влюбляется в него дочь начальника завода – юная Наташа. И лишь появление на заводе знаменитого варшавского мятежника Стрежинского заставляет Михаила другими глазами посмотреть на робкую, деликатную барышню…
Ох как тяжела доля сироты-бесприданницы, даже если ты графская дочь! Софья Грешнева сполна хлебнула горя: в уплату карточного долга родной брат продал ее заезжему купцу. Чтобы избежать позора, девушка бросилась к реке топиться, и в последний момент ее спас… подручный купца, благородный Владимир. Он помог Софье бежать, он влюбился и планировал жениться на юной красавице, но судьба и злые люди делали все, чтобы помешать этому…
Больше года прошло после отмены крепостного права в Российской империи, но на иркутском каторжном заводе – всё по-прежнему. Жёсткое, бесчеловечное управление нового начальства делают положение каторжан невыносимым. На заводе зреет бунт. Заводская фельдшерица Устинья днём и ночью тревожится и за мужа – вспыльчивого, несдержанного на язык Ефима, и за доктора Иверзнева – ссыльного студента-медика. Устинья знает, что Иверзнев любит её, и всеми силами старается оградить его от беды. А внимание начальника тем временем привлекает красавица-каторжанка Василиса, сосланная за убийства и разбой.
Они горячо влюблены в Устинью – ссыльный дворянин Михаил Иверзнев и уважаемый всеми крестьянин Антип Силин… А она не на жизнь, а на смерть любит своего непутевого Ефима, с которым обвенчалась по дороге в Сибирь. Нет ему покоя: то, сгорая от ревности к жене, он изменяет ей с гулящей Жанеткой, а то и вовсе ударяется в бега, и Устинье приходится умолять суровое начальство не объявлять его в розыск…
Крепостная девушка Устинья, внучка знахарки, не по-бабьи умна, пусть и не первая красавица. И хоть семья её – беднее некуда, но именно Устю сватает сын старосты Прокопа Силина, а брат жениха сохнет по ней. Или она и впрямь ведьма, как считают завистницы? Так или иначе, но в неурожае, голоде и прочих бедах винят именно её. И быть бы ей убитой разъярённой толпой, если бы не подоспели Силины. Однако теперь девушке грозит наказание хуже смерти – управляющая имением, перед которой она провинилась, не знает пощады.
Разлука… Это слово прочно вошло в жизнь сестер Грешневых. Они привыкли к одиночеству, к вечной тревоге друг за друга. У них больше нет дома, нет близких.Как странно складывается судьба!Анна становится содержанкой. Катерина влюбляется без памяти в известного в Одессе вора Валета и начинает «работать» с ним, причем едва ли не превосходит своего подельника в мастерстве и виртуозности.И лишь Софье, кажется, хоть немного повезло. Она выходит на сцену, ее талант признан. Музыка – единственное, что у нее осталось.
"В истории трудно найти более загадочную героиню, чем Жанна д'Арк. Здесь все тайна и мистификация, переходящая порой в откровенную фальсификацию. Начиная с имени, которым при жизни никто ее не называл, до гибели на костре, которая оспаривается серьезными исследователями. Есть даже сомнения насчет ее пола. Не сомневаемся мы лишь в том, что Жанна Дева действительно существовала. Все остальное ложь и вранье на службе у высокой политики. Словом, пример исторического пиара". Так лихо и эффектно начинаются очень многие современные публикации об Орлеанской Деве, выходящие под громким наименованием — "исторические исследования".
Приняв мученическую смерть на Голгофе, Спаситель даровал новой вере жизнь вечную. Но труден и тернист был путь первых христиан, тысячами жизней заплатили они, прежде свет новой жизни воссиял во тьме. Целых три века их бросали на растерзание хищным животным, сжигали на кострах и отрубали головы только за одно слово во славу Христа.
Юмор и реальные истории из жизни. В публикации бережно сохранены особенности авторской орфографии, пунктуации и лексикона.
Размышления о тахионной природе воображения, протоколах дальней космической связи и различных, зачастую непредсказуемых формах, которые может принимать человеческое общение.
Книга включает в себя две монографии: «Христианство и социальный идеал (философия, право и социология индустриальной культуры)» и «Философия русской государственности», в которых излагаются основополагающие политические и правовые идеи западной культуры, а также противостоящие им основные начала православной политической мысли, как они раскрылись в истории нашего Отечества. Помимо этого, во второй части книги содержатся работы по церковной и политической публицистике, в которых раскрываются такие дискуссионные и актуальные темы, как имперская форма бытия государства, доктрина «Москва – Третий Рим» («Анти-Рим»), а также причины и следствия церковного раскола, возникшего между Константинопольской и Русской церквами в минувшие годы.
Небольшая пародия на жанр иронического детектива с элементами ненаучной фантастики. Поскольку полноценный роман я вряд ли потяну, то решил ограничиться небольшими вырезками. Как обычно жуткий бред:)
В Городе Всех Святых правит древняя африканская магия. Люди легко становятся богами, боги на каждом шагу вмешиваются в судьбы людей… Эва Каррейра учится в университете Сан-Паулу, устраивает личную жизнь, ждёт каникул. Но ночью гремят барабаны макумбы – и обычная студентка становится ориша Эуа, ласковой богиней дождей и превращений! От неё ждёт помощи красавица Ошун, в сны которой вторгаются чудовищные видения из далёкого прошлого. Эва должна помочь подруге. Она вступает в битву, не зная, что ей предстоит война против собственной матери…
На бразильский город Всех Святых обрушивается эпидемия. Страшная болезнь косит людей. День и ночь барабаны взывают к Обалуайе – но Святой неумолим: ведь люди города оскорбили его невесту! А Габриэла, студентка из Рио-де-Жанейро, даже не догадывается о том, кто такой на самом деле её знакомый из Фейсбука. Приоткрыть дверь в загадочный мир древней африканской магии Габриэле помогает подруга – Эва Каррейра. Ориша Эуа. Сестра Обалуайе.