Дети Везувия. Публицистика и поэзия итальянского периода - [109]

Шрифт
Интервал

4. Законная кара!

(На бомбардирование Палермо)

Исчадье ада, друг геенны.
Сын Вельзевула во плоти,
Коварство бунта и измены
Успел и к нам было внести!..
Как воры, в тьме ночной, к Марсале,
На двух украденных судах,
Ватаги буйные пристали
И – мирный остров ввергли в страх!..
Угрозой, подкупом, обманом.
Приманкой воли, грабежа
Успев увлечь за атаманом
Толпы под знамя мятежа,
Дыша огнем и разрушеньем
дерзкой ярости полны, —
Они пошли с остервененьем
На обладателей страны!
Но прогремел уже над ними
Всевышней воли приговор:
Запечатлен в Калата-Фими
И в Партенико их позор;
И на ослушниках Палермо,
Дерзнувших власти презирать.
Решились показать пример мы,
Как бунт умеем укрощать!
О, не забудут сицильянцы,
Пока не рушится земля,
Имен Летиции и Ланцы,
Слуг неподкупных короля!
Их меры не остались тщетны:
Весь град развалиною стал…
Ни разу кратер грозной Этны
Так беспощаден не бывал!!
Зато погибнут флибустьеры
И успокоятся умы!
И с чувством радости и веры
Сынам и внукам скажем мы, —
Как Ланца в сече и в пожаре
Толпы мятежные карал,
Как гром мортир с Кастелламаре
Им крепость трона возвещал![605]

30 мая 1860 г.

5. Плач и утешение[606]

(По поводу некоторых дипломатических советов неаполитанскому правительству[607])

Ужасной бурей безначалия
С конца в конец потрясена,
Томится бедная Италия,
Во власть злодеев предана.
Повсюду слышны крики шумные, —
Народ изменой упоен…
Свободы требуют безумные
И рушат власти и закон!
И, к униженью человечества,
Проник неблагородный страх
В самих блюстителей отечества,
Держащих власть в своих руках.
Принципом странным невмешательства
Прикрыв бессилие свое,
Европа спит, когда предательство
Пожрать готовится ее;
И итальянские властители —
Одни бегут из их держав,
А те – становятся ревнители
Безумной черни мнимых прав!
Дают статуты либеральные,
Страстям толпы бесстыдно льстят
И дни отечества печальные
Презренной трусостью сквернят!..
Один средь общего волнения,
Как некий рыцарь на скале,
Стоит без страха, без сомнения
Король Франциск в своей земле…
Утешься, бедная Италия:
Закон и правду возлюбя,
Франциск не даст разлиться далее
Злу, обхватившему тебя.
Он понимает все опасности
Льстить черни прихотям слепым:
Ни конституции, ни гласности
Не даст он подданным своим!
Не переменит он юстицию,
Не подарит ненужных льгот,
Не обессилит он полицию —
Свой нерушимейший оплот;
Не даст права свои священные
Толпе бессмысленной судить
И своевольства дерзновенные
Не поколеблется казнить!
И знаю я, – он не обманется
В благоразумии своем:
Пьемонт падет, а он останется
Италиянским королем!

26 июня 1860 г.

6. Неисповедимость судеб

(На обнародование неаполитанской конституции[608])

Не видать ни тучки в небе знойном…
Солнце блещет, сушит и палит
И в теченьи царственно-спокойном
На поля засохшие глядит.
Всё томится, всё горит и вянет…
Надо влаги жаждущей земле!..
На работу пахарь завтра встанет
С безотрадной думой на челе.
И, взглянув на солнце и на небо,
Не прельстится светлой их красой:
Без дождя ему не будет хлеба,
Он погибнет с бедною семьей!
И томясь ужасной перспективой,
Даст он волю жалобным речам
И пошлет упрек нетерпеливый
Безмятежно-ясным небесам…
Но давно уж в области эфирной
Собрались и ходят облака,
Час настал, и над равниной мирной
Пролилась обильная река.
Поднялись поникшие растенья,
Освежился воздух и земля,
И глядят с слезою умиленья
Земледельцы на свои поля.
А вверху по-прежнему спокойно
Над землей простерт небесный свод,
И как прежде, весело и стройно
В ярком блеске солнышко плывет…
Так сгорал Неаполь жаждой знойной.
Так искал воды себе живой;
А Франциск свершал свой путь спокойный.
Разливая блеск свой над страной.
И народ сдержать сердечной боли
Не умел и горько возроптал…
Но давно готов был в вышней воле
Для него целительный фиал?
Недоступен был Франциск народу;
Но пришла законная пора —
Даровал разумную свободу
Он единым почерком пера.
Ожил край. Всё встало в блеске новом.
Правосудье царствует в судах;
Всяк спокоен под домашним кровом.
Всякий волен в мыслях и речах;
От шпионов кончилась опасность,
В мрак архивов пролит новый свет,
И в три дня уврачевала гласность
Край больной, страдавший столько лет!
Рад народ!.. С молитвой благодарной
Новый воздух он впивает в грудь…
А король, как прежде, лучезарный,
Продолжает царственный свой путь!…[609]

июля 1860 г.

7. Победителю[610]

(На вшествие Гарибальди в Неаполь[611])

Демон отваги, грозный воитель,
Сильных и храбрых всех победитель,
В быстрых походах подобный стреле,
Тот, кому равного нет на земле,
Мощный защитник народной свободы,
Тот, кого чтут справедливо народы,
Неотразимый, подобно судьбе, —
Ныне подходит, Неаполь, к тебе!
Горд и всесилен – на чуждые грады
Взглянет он гневно! – и нет им пощады!
Сядет в корабль он – и море смирит!
Дунет на пушку – она задрожит!
Камень под тяжестью стоп его стонет!
Тысячи вражьи один он прогонит!
Он на плечах своих может один
Гордую массу поднять Апеннин![612]
Встреть же, Неаполь, воителя с честью!
Радуйся: он не грозит тебе местью…
С тихой мольбою склонись перед ним,
Как перед новым владыкой твоим!
Пред королем ты не будешь в ответе:
Он малодушно укрылся в Гаэте
И без защиты столицу свою
Отдал герою, кого я пою!
О Гарибальди! И я, как другие,
Злобные чувства и мысли дурные
Против тебя на душе хоронил…

Еще от автора Николай Александрович Добролюбов
Счастие не за горами

Книга «Счастие не за горами» содержит ряд характерных для либеральной идеологии высказываний: ссылки на английскую «законность, любовь свободы, разумности и порядка», восторженное отношение к российской «гласности», утверждение надклассовости науки, замечания, что «купцам свойственна любовь преимущественно к торговле, а не к обогащению», что «учиться у простого народа – все равно что учиться у детей, подражать им» и т. д. В своей рецензии Добролюбов выявляет политическую суть книги.


Русская цивилизация, сочиненная г. Жеребцовым

Н. А. Жеребцов – публицист славянофильской ориентации, крупный чиновник (в частности, служил вице-директором департамента в Министерстве государственных имуществ, виленским гражданским губернатором, был членом Совета министра внутренних дел). «Опыт истории цивилизации в России» привлек внимание Добролюбова как попытка систематического приложения славянофильских исторических взглядов к конкретному материалу, позволявшая наглядно продемонстрировать их антинаучный характер: произвольное противопоставление разных сторон исторического прогресса – духовной и социальной, односторонний подбор фактов, «подтягивание» их к концепции и т. п.


О некоторых местных пословицах и поговорках Нижегородской губернии

«…Пословицы и поговорки доселе пользуются у нас большим почетом и имеют обширное приложение, особенно в низшем и среднем классе народа. Кстати приведенной пословицей оканчивается иногда важный спор, решается недоумение, прикрывается незнание… Умной, – а пожалуй, и не умной – пословицей потешается иногда честная компания, нашедши в ней какое-нибудь приложение к своему кружку. Пословицу же пустят иногда в ход и для того, чтобы намекнуть на чей-нибудь грешок, отвертеться от серьезного допроса или даже оправить неправое дело…».


«Губернские очерки»

Статья Добролюбова, появившаяся после выхода третьего тома «Губернских очерков», по своей идейной направленности примыкала к высказываниям Чернышевского, содержащимся в его «Заметках о журналах» по поводу первых очерков и в специальной статье, явившейся отзывом на первые два тома очерков. Чернышевский назвал «превосходную и благородную книгу» Щедрина одним из «исторических фактов русской жизни» и «прекрасным литературным явлением». «Губернскими очерками», по его словам, «гордится и должна будет гордиться русская литература».


Торжество благонамеренности

Статье Добролюбова, написанной от имени редакции «Современника», предшествовали следующие обстоятельства. В июньском номере журнала было помещено «Современное обозрение» (автором его был Е. П. Карнович), представлявшее обзор статей по еврейскому вопросу. Автор обзора протестовал против мер, направленных на угнетение еврейского народа, но вместе с тем указывал на те отрицательные черты евреев, которые характерны прежде всего для еврейской буржуазии.


Луч света в темном царстве

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Последний рейс из Дейтона. Переговоры за закрытыми дверями

В книге приводятся свидетельства очевидца переговоров, происходивших в 1995 году в американском городе Дейтоне и положивших конец гражданской войне в Боснии и Герцеговине и первому этапу югославского кризиса (1991−2001). Заключенный в Дейтоне мир стал важным рубежом для сербов, хорватов и бошняков (боснийских мусульман), для постюгославских государств, всего балканского региона, Европы и мира в целом. Книга является ценным источником для понимания позиции руководства СРЮ/Сербии в тот период и сложных процессов, повлиявших на складывание новой системы международной безопасности.


История денег. Борьба за деньги от песчаника до киберпространства

Эта книга рассказывает об эволюции денег. Живые деньги, деньги-товары, шоколадные деньги, железные, бумажные, пластиковые деньги. Как и зачем они были придуманы, как изменялись с течением времени, что делали с ними люди и что они в итоге сделали с людьми?


Окрик памяти. Книга третья

Говорят, что аннотация – визитная карточка книги. Не имея оснований не соглашаться с таким утверждением, изложим кратко отличительные особенности книги. В третьем томе «Окрика памяти», как и в предыдущих двух, изданных в 2000 – 2001 годах, автор делится с читателем своими изысканиями по истории науки и техники Зауралья. Не забыта галерея высокоодаренных людей, способных упорно трудиться вне зависимости от трудностей обстановки и обстоятельств их пребывания в ту или иную историческую эпоху. Тематика повествования включает малоизвестные материалы о замечательных инженерах, ученых, архитекторах и предпринимателях минувших веков, оставивших своей яркой деятельностью памятный след в прошлые времена.


Окрик памяти. Книга вторая

Во второй книге краеведческих очерков, сохранившей, вслед за первой, свое название «Окрик памяти», освещается история радио и телевидения в нашем крае, рассказывается о замечательных инженерах-земляках; строителях речных кораблей и железнодорожных мостов; электриках, механиках и геологах: о создателях атомных ледоколов и первой в мире атомной электростанции в Обнинске; о конструкторах самолетов – авторах «летающих танков» и реактивных истребителей. Содержатся сведения о сибирских исследователях космоса, о редких находках старой бытовой техники на чердаках и в сараях, об экспозициях музея истории науки и техники Зауралья.


Ничего кроме правды. Нюрнбергский процесс. Воспоминания переводчика

Книга содержит воспоминания Т. С. Ступниковой, которая работала синхронным переводчиком на Нюрнбергском процессе и была непосредственной свидетельницей этого уникального события. Книга написана живо и остро, содержит бесценные факты, которые невозможно почерпнуть из официальных документов и хроник, и будет, несомненно, интересна как профессиональным историкам, так и самой широкой читательской аудитории.


Он ведёт меня

Эта книга является второй частью воспоминаний отца иезуита Уолтера Дж. Чишека о своем опыте в России во время Советского Союза. Через него автор ведет читателя в глубокое размышление о христианской жизни. Его переживания и страдания в очень сложных обстоятельствах, помогут читателю углубить свою веру.


Палаццо Волкофф. Мемуары художника

Художник Александр Николаевич Волков-Муромцев (Санкт-Петербург, 1844 — Венеция, 1928), получивший образование агронома и профессорскую кафедру в Одессе, оставил карьеру ученого на родине и уехал в Италию, где прославился как великолепный акварелист, автор, в первую очередь, венецианских пейзажей. На волне европейского успеха он приобрел в Венеции на Большом канале дворец, получивший его имя — Палаццо Волкофф, в котором он прожил полвека. Его аристократическое происхождение и таланты позволили ему войти в космополитичный венецианский бомонд, он был близок к Вагнеру и Листу; как гид принимал членов Дома Романовых.


Николай Бенуа. Из Петербурга в Милан с театром в сердце

Представлена история жизни одного из самых интересных персонажей театрального мира XX столетия — Николая Александровича Бенуа (1901–1988), чья жизнь связала две прекрасные страны: Италию и Россию. Талантливый художник и сценограф, он на протяжении многих лет был директором постановочной части легендарного миланского театра Ла Скала. К 30-летию со дня смерти в Италии вышла первая посвященная ему монография искусствоведа Влады Новиковой-Нава, а к 120-летию со дня рождения для русскоязычного читателя издается дополненный авторский вариант на русском языке. В книге собраны уникальные материалы, фотографии, редкие архивные документы, а также свидетельства современников, раскрывающие личность одного из представителей знаменитой семьи Бенуа. .


На всемирном поприще. Петербург — Париж — Милан

Лев Ильич Мечников (1838–1888), в 20-летнем возрасте навсегда покинув Родину, проявил свои блестящие таланты на разных поприщах, живя преимущественно в Италии и Швейцарии, путешествуя по всему миру — как публицист, писатель, географ, социолог, этнограф, лингвист, художник, политический и общественный деятель. Участник движения Дж. Гарибальди, последователь М. А. Бакунина, соратник Ж.-Э. Реклю, конспиратор и ученый, он оставил ценные научные работы и мемуарные свидетельства; его главный труд, опубликованный посмертно, «Цивилизация и великие исторические реки», принес ему славу «отца русской геополитики».


Графы Бобринские

Одно из самых знаменитых российских семейств, разветвленный род Бобринских, восходит к внебрачному сыну императрицы Екатерины Второй и ее фаворита Григория Орлова. Среди его представителей – видные государственные и военные деятели, ученые, литераторы, музыканты, меценаты. Особенно интенсивные связи сложились у Бобринских с Италией. В книге подробно описаны разные ветви рода и их историко-культурное наследие. Впервые публикуется точное и подробное родословие, основанное на новейших генеалогических данных. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.