Дети Везувия. Публицистика и поэзия итальянского периода - [110]
7 сентября 1860 г.
8. Песнь избавления
(На триумфы королевских войск под Капуей[613])
27 сентября 1860 г.
С австрийского К. Лилиеншвагер
Приложения
Письма к Н.А. Добролюбову от С. Брунетти и И. Фиокки
Публикация и перевод с итал. М.Г. Талалая
Обложка архивной папки с письмами сестер Софии и Ильдегонды (Рукописный отдел ИРЛИРАН).
Публикуется впервые
История любви Добролюбова к молодой итальянке вызывала немалый интерес у исследователей и у широкой публики. Мечта молодого человека – Николаю Александровичу было всего 25 лет – о создании семьи потерпела крах, и по возвращении в Россию он нашел преждевременную смерть от чахотки. При этом сюжет со сватовством в Италии не вписывался в образ «сурового критика», мученика-героя демократической борьбы, и составители некролога из редакции «Современника», написав было фразу о матримониальных чаяниях Добролюбова, сами же ее и вычеркнули.
История эта породила и «черную легенду», не находящую подтверждения в документах: якобы родители девушки, неприятно впечатленные болезненным обликом претендента на ее руку, заставили юношу пройти медицинский осмотр, в результате которого ему был объявлен смертный приговор, – и он тут же поспешил на родину, чтобы попрощаться с родными и друзьями…[617]
Однако никто прежде не изучил письма от сестры этой девушки, с милой припиской самой «невесты». Хранимые в Рукописном отделе Института русской литературы РАН и впервые предоставляемые читателю[618], они формируют цельную картину сватовства, полностью опровергая «черную легенду».
…В мае 1861 г., во время пребывания в Неаполе, Добролюбов встретил прелестную «мессинскую барышню», поразившую его воображение. Встреча произошла в археологической зоне в Помпеях, которую обязательно осматривали (и делают это до сих пор) все посетители Южной Италии. Познакомившись во время экскурсии, молодые люди, вероятно, увлеклись беседой: русский путешественник, вне сомнения, смог поразить девушку своим культурным багажом и знанием итальянской истории – что он с блеском демонстрирует и в своих итальянских очерках. Очаровательная новая знакомая – из старинного сицилийского города, Мессины, ее зовут редким романтическим именем Ильдегонда. В поездке ее сопровождал отец, синьор Фиокки (Fiocchi)[619] – одной незамужняя барышня путешествовать не могла. Из публикуемых ниже писем мы узнаем, что у нее были две старшие сестры – София, замужем за миланцем Франческо Брунетти, и Энрикетта, фамилию мужа которой мы не знаем, но предполагаем, что это был некий синьор Менни, тоже из Милана, или его окрестностей.
Существовал и брат, который, как мы выяснили из писем, служил в армии. У сицилийцев военная судьба тогда была сложной – будучи солдатами бурбонской армии, они первоначально пытались противостоять натиску Гарибальди, но после его побед многие перешли на сторону краснорубашечников, другие сопротивлялись вяло, и в итоге южно-итальянское войско капитулировало, а остатки его корпусов были включены в состав армии объединенного Итальянского королевства. Весной 1861 г. военные действия между севером и югом прекратились, и брат Ильдегонды, как мы узнаем, возвратился в лоно семьи, целым и невредимым.
Вне сомнения, Николай и Ильдегонда после Помпей стали встречаться в Неаполе, конечно, в присутствии отца девушки. Скорей всего, Добролюбов изъяснялся на ломаном итальянском: за полгода погружения в лингвистическую среду, с его блестящими способностями и при глубоком знакомстве с латынью, он мог на базе отменного французского структурировать итальянский. Кроме того, в текстах сестер не встречается никаких галлицизмов, да и София прямо призывает Николая Александровича подучить итальянский язык.
Мы не знаем возраста «мессинской барышни», однако можно предположить, что ей было около 18–20 лет: с одной стороны, она уже работала, как взрослая, на сезонной работе (см. об этом ниже в письмах), с другой стороны, еще не строила планов о замужестве, как пишет София.
