Дети с улицы Мапу - [38]

Осторожно вынув свою руку из его слабых пальцев, она уложила его на подушку и сказала:

— Не бойтесь, господин Хаким, сестра Тереза — человек надежный.

Но больной не успокоился. Софья видит, как дрожат его пальцы поверх одеяла. Дыхание его сделалось отрывистым.

— Сестра, я кричал, говорил что-нибудь в жару? — с усилием выдавил он.

— Нет, ничего.

Ей показалось, что он с облегчением вздохнул. Снова схватил ее за руку и заглянул в глаза:

— Скажи правду, сестра, в твоих руках жизнь человека!..

«Сумасшедший, — подумала Софья, — таким поведением он сам себя губит».

— Слушай, парень, — сказала она твердо, снова укладывая его на подушку, — чего ты ко мне пристал? Ты уже выздоровел, скоро уйдешь и отправишься домой. Есть у тебя здесь родители, родные? Хочешь, я сообщу кому-нибудь, чтобы пришел тебя забрать?

— Нет у меня родителей.

— Может, кому из родных сообщить?

— Сестра, — сказал он дрожащим голосом, — я караим. Родители мои давно умерли, родных у меня нет. Рос я у дяди, да и он убит.

— Куда ж ты пойдешь?

— Сам не знаю.

«Зачем я мучаю его вопросами?» — упрекнула себя в душе Софья.

— Может, я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Сестра, если хочешь помочь мне, попроси врача, чтобы оставил меня здесь, в больнице, пока… пока не встану на ноги.

Назавтра Софья нашла в четырнадцатой палате еще одного больного. Разговоры прекратились.

Шли дни. Анатолий начал вставать с постели. С трудом передвигал ноги. Приходилось ему держаться за край кровати. Как-то утром, после работы, Софья решила зайти в столовую перекусить. Там она нашла сестру Терезу, Викте и еще нескольких работников больницы.

— Не понимаю, чего доктор Квятковский так долго возится с больным из четырнадцатой палаты, — спросила одна. — Он уже выздоровел и может уйти.

— Потому что тот не литовец. Не могу понять, как наше правительство оставило во главе отделения врача-поляка, — откликнулась Викте своим визгливым голосом.

— А чем мешает вам врач-поляк? — мягко спросила Тереза. — Разве поляк не христианин?

— Верно, но на высоких постах должны теперь в Вильно находиться только литовцы. Вильно, к вашему сведению, столица Литвы. И вообще, кто этот Хаким? Хаким… Что это за фамилия? Может быть, и он поляк? — продолжала Викте, с враждебной насмешкой глядя Терезе в лицо.

— Нет, он караим, — спокойно ответила монахиня.

— Караим?.. Что это за караим? Никогда не слыхала о таком народе. Может, еврей? Недаром ведь за ним ходит русская, — задела Викте Софью.

— Больной Анатолий Хаким не еврей. Караимы — это потомки татар, которых Витольд привел из Крыма в Вильно и поселил в Троках, — продолжала объяснять Тереза. — Я слышала это от караимского хахама. У них своя вера… А вот ты хвастаешься, что ты христианка, католичка, и хочешь выбросить из больницы человека, который еще не стоит на ногах.

— Нет, тут что-то есть, — стояла на своем Викте, — не зря вы обе ходите за ним.

Софья почувствовала, что кровь отлила у нее от лица, и поспешила выйти.

— Сестра Софья, вас доктор Квятковский зовет.

Софья Михайловна вошла в кабинет начальника отделения.

Он встал и плотно закрыл за ней дверь.

— Садитесь, сестра, — указал ей на стул.

— Спасибо, доктор. Что-нибудь случилось?

— Пока ничего. Однако может случиться. Я хотел поговорить с вами по одному деликатному вопросу.

— Слушаю, доктор?

— Это по поводу больного Анатолия Хакима. Он не может больше оставаться в больнице. И идти ему некуда. Я надеюсь, вы меня понимаете.

— Да, доктор.

— Я хочу поселить его на несколько дней в вашей комнате. Надеюсь, он не очень помешает.

Софья молчала. Неожиданное предложение испугало ее.

— Я понимаю, сестра, что это причинит вам трудности. Но нужно спасать человека. Вашей дочери придется поухаживать за ним. Скажем, что Оните плохо себя чувствует и взяла больничный.

— Доктор, — начала было Софья и запнулась. «Что скажет Викте?» мелькнула в голове мысль. Однако она промолчала.

Вечером Анатолий перебрался из палаты в комнату Софьи. Сестра Тереза рассказала в столовой, что у Софьи временно забрали комнату, поскольку она нужна для больных. У Анатолия Хакима после тифа обнаружилось осложнение на сердце, и ему нужно находиться под наблюдением врача. Викте пробормотала что-то себе под нос, и на том дело кончилось.

Софье было нелегко. Не стало своего угла, где бы она могла отдохнуть. После тяжелой ночной работы она шла вздремнуть в чей-нибудь кабинет, а затем возвращалась в свою комнату. Оните ночью спала в кабинете сестры, а днем ухаживала за Анатолием.

Анатолий подружился с Оните. Рассказывал ей всякие истории, играл с нею в шашки. Софья с радостью видела, что его бледные щеки постепенно розовеют. Иногда они втроем обедали и вместе проводили послеобеденные часы.

Софья не спрашивала его ни о семье, ни о профессии, но он как-то сам рассказал Оните, что по специальности он слесарь-механик.

Однажды Софья решила остаться на ночь в своей комнате: слишком уж устала. Эту ночь она свободна от дежурства, а завтра у нее выходной.

Софья торопливо пересекла больничный двор. В небе — ни звездочки. Метет поземка, Снег в одно мгновенье покрыл ее голову и плечи.

Войдя в комнату, она увидела, что Хаким стоит одетый в теплый овчинный полушубок, с шапкой с руках. По виду — настоящий крестьянин из села.