Дети немилости - [16]

Он усмехнулся, снова углубляясь в записи, и не заметил, что Оджер остановился перед ним.

— Чего, — тяжело отдуваясь, осведомился грубиян, — теортранс зубрим?

Лонси поднял полупрезрительный взгляд и мягко, сквозь зубы произнёс:

— Что-то вроде.

От Мерау воняло.

— Кто принимает? Каллертау?

— Деливи.

— А, дедок? — пренебрежительно осклабился Оджер и внезапно хозяйским жестом взялся за край тетради. — Дай-ка сюда.

— Что?..

— Верну! — глумливо пообещал Мерау и выдернул конспект из рук Лонси. Оценив выражение лица жертвы, Оджер басисто расхохотался, тряся животом — прыгал глубокий пуп — небольно ткнул Лонси пальцем в лоб и зашагал к дверям аудитории. Открыв рот, Кеви провожал его беспомощным взглядом. Мерау был на голову выше и весил вдвое больше. Кроме того, он, если слухи не врали, владел боевой магией…

Долго потом Лонси видел в кошмарах его омерзительный пуп.

Магистр Деливи, принимавший тот экзамен, был человек необычайной памятливости: он помнил в лицо и по именам, кажется, всех студентов, что когда-либо его слушали. Спустя несколько лет Лонси, уже работавший в салоне, встретил его во время прогулки по королевскому парку. Добродушный магистр пригласил неудачливого, но отменно воспитанного студента присоединиться, и некоторое время Лонси безропотно развлекал старика, кивая в ответ на его сентенции.

Деливи увлёкся собственными речами, а Лонси, томимый скукой, посматривал по сторонам, и потому заметил, как по соседней дорожке одинаково быстрым шагом пролетели, не видя окружающих, государственный суперманипулятор Инкелер Маджарт и жирный хам Оджер Мерау… Увлёкшись беседой, они до неприличия повышали голоса, и Лонси расслышал:

— Теперешний потолок высоты позволяет пересекать Лациаты только в двух местах, и это сопряжено с огромным риском, — говорил суперманипулятор, на лету сшибая тростью головки цветов. — Новая модель должна иметь возможность пересечь горы на любой широте.

— Одно дело, если атомник должен пересечь горы, сесть на полосу возле Кестис Неггела, а там получить дозаправку и, возможно, ремонт. И совсем другое, согласитесь, если он должен пересечь горы, сбросить бомбы и вернуться без посадки!..

— Господин Мерау, о чём вы?! — довольно фальшиво возмутился суперманипулятор.

— Бросьте шутовство, господин Маджарт, об этом знают все, и уаррцы в том числе… Что говорит принцесса?..

Они унеслись. Лонси понял, что стоит на месте как вкопанный, а магистр разглядывает его со снисходительной усмешкой.

— Как это возможно? — прошептал Лонси.

Деливи улыбнулся.

— Лонсирем, вы учились с этим молодым человеком на одном курсе? Гордитесь. Сейчас мы видели, полагаю, сразу двух государственных суперманипуляторов, настоящего и будущего.

Лонсирем стиснул зубы.

Мерау работал в тяжёлой промышленности. Он делал то, что было не по силам даже отцу Лонси.

Он делал сердца для атомников.

— И что? — с присущим ей безмятежным упрямством напомнила Неле, как только они въехали в тень леса, и мага охватило отчаяние. Где-то здесь, совсем рядом, за тем деревом, за этим холмом… живот подвело от страха, кровь зашумела в ушах, навязчиво бормоча: «ничего не случится».

— Что? — почти простонал Лонси. Горянка понимающе и пренебрежительно хмыкнула.

— В Уарре пробудилша Воин Беждны, — сказала она рассудительно, точно сама разъясняла ситуацию несмышлёному Лонси. — Он может напашть. Поэтому надо будить Воина Выши. Он защитит. Так?

— Так, — слабо подтвердил Лонси, ища взглядом усыпальницу. Он хорошо знал, что от опушки её никак не может быть видно, но ни о чём другом думать не мог.

— Тогда почему пошлали наш? — Юцинеле сощурилась. — Лонши, ты шлышишь?

— Шлышу…

— Хм, — скептически сказала Неле и повысила голос: — Лонши! Ты шлабый маг. Ты не обижайша, ты шам так шкажал. А я вовше не аллендорка. Я жаложница.

— Ты не жало… не заложница, Неле, ты гостья.

— Чего врёшь? — усмехнулась горянка, показав дыру под верхней губой. — Теней боиша? Их тут нету, они в леш не пошли. Я думаю, они боятша. И ты боиша. Только я думаю, што ты не того боиша.

— Что? — очень тихо повторил Лонсирем, и кобыла под ним остановилась.

Солнце сквозило в листве, зелень золотисто светилась, тихо пощёлкивали птицы. Пахло близкой водой. Между стволов тут и там подымались груды камней, природной формы или грубо обтёсанных. Дальше за деревьями, утонувшие в кустарнике и лианах, высились одиночные огромные валуны, порой первозданно-округлые, но чаще расколотые. Впору решить, что их оставили здесь те же люди, которые врыли неподалёку свадебный камень, но это было не так.

Где-то среди камней, под одной из груд или под тяжёлой скалой, молчала замкнувшаяся много веков назад усыпальница.

— Шмотри-ка, — почти весело сказала Неле. — Пошилают шамых ненужных людей, ничего им не говорят. Жа ними пошилают теней. Но до конца даже тени идти боятша. Я думаю, это потому, што Воин Выши такой же жлой, как Воин Беждны. Прошнетша и убьёт, кто под руку подвернётша.

Лонси понимал её с трудом: хотя Неле хорошо скрывала волнение, акцент в её речи усилился, и шепелявила она просто ужасно. Тем не менее, по мере того, как девочка излагала свои догадки, на душе у Лонси становилось всё легче. В конце концов он даже улыбнулся. Юцинеле навоображала себе каких-то теней, а вместе с ними и остальное. Всё было иначе и куда сложнее, а горянка, хитрая как куница, всё же привыкла к диким нравам своего народа, мыслила соответственно им и ошибалась почти забавно.