Дети лихолетья - [7]

Прямо около ворот стоял остов легковой автомашины серого цвета без мотора, без покрышек на колесных дисках. От сидений остались одни спиральные пружины. Но зато сохранился белый пластмассовый руль. За ним сидел мальчишка. Он с трудом пытался крутить руль, издавал урчащие звуки, подражал рокоту мотора.

Одет он был в серую не по росту шинель, порыжевшую шапку-ушанку. Увидев Вовку, замолчал, с любопытством уставился на незнакомца. Потом похлопал рукой по дверце машины, сказал:

— Это моя машина, понятно?

Вовка усмехнулся и небрежно ответил:

— Какая же это машина? Это развалина, кусок железа. Понятно?

— Я ее отремонтирую. В степи, знаешь, сколько есть поломанных машин?! От одной возьму то, от другой это. И все!

— А я ее затащу во двор и сам отремонтирую, — произнес Вовка.

— Кто ты такой? — хмурясь, сказал мальчишка, вылезая из машины.

Теперь Вовка увидел, что тот обут в большие коричневые сапоги с подковками.

— Тебе какое дело?

— Такое. Если ты утащишь мою машину, я тебе так надаю.

— Ха-ха! — откликнулся Вовка на угрозу, засовывая руки в карманы. — Да если я с тобой не справлюсь, Шурику скажу. Он тебе еще не так надает.

— Испугался я твоего Шурика. Да я его… — мальчишка достал из кармана шинели овальную рубчатую гранату. — Вот этой лимонкой как стукну, так от него одни кусочки останутся. Понял?

Вовка испуганно посмотрел на гранату, а мальчишка подбрасывал ее и ловил, как будто это был безобидный лимон.

— Гляди, а то взорвется, — предупредил Вовка, оглядываясь на калитку.

— Не взорвется, взрыватель у меня в кармане, — тут же достал желтую палочку с кольцом. — Вот он. Если кольцо выдернуть, тогда взорвется. Один тут недавно выдернул… Правда, без гранаты, так ему три пальца оторвало. А на соседней улице ребята хотели мину разрядить. Троих сразу наповал убило, а еще четверых покалечило.

— Ой-е-ей! — воскликнул Вовка. — Да что ж они, дураки, что ль, были? Разве можно мину разряжать?

— Почему дураки? Хорошие ребята были… А мину можно разрядить. Хочешь, покажу?

— Нет. Не хочу. Убьет еще.

— Эх ты! Испугался, — презрительно проговорил мальчишка, пряча гранату. — Наверное, из тыла вернулся? Крыса тыловая…

— Вот и не испугался. И не крыса я. Понятно? — обиделся Вовка.

Мальчишка молчал и носком сапога ковырял сырую землю.

— Ну и сапоги у тебя! — сказал с удивлением Вовка.

— Трофейные, — с гордостью сказал мальчишка. — Красноармейцы подарили.

— А у меня гильзы есть, — похвастался Вовка. — Винтовочные. И пистолетные есть. Хочешь посмотреть?

Мальчишка презрительно сплюнул.

— Чего их смотреть-то, гильзы твои? У меня патронов столько всяких! Их тут по степи, по окопам много валяется.

Глаза у Вовки загорелись:

— Далеко отсюда окопы?

— Нет, близко. Только там осторожно ходить надо: мины попадаются. Недавно собака бежала, зацепила проволочку и взорвалась. Я-то здесь все знаю.

— А мать не ругается, что ты ходишь туда?

— У меня нет матери. Умерла она. Как написали с фронта, что папка смертью храбрых погиб, так она сразу заболела и скоро умерла, — мальчишка шмыгнул носом и отвернул лицо к машине.

Только сейчас Вовка заметил, что мальчишка давно не подстригался.

— С кем же ты живешь?

— С дедушкой. Еще сестренка есть у меня, маленькая, пять лет ей. Светланкой зовут.

— А тебя как зовут?

— Меня Сергеем, Сережкой. Дразнят — Серьга-кочерга. За сапоги вот за эти. Они большие, и носы у них, вишь, как загнулись. Похожи на кочергу. Вот поэтому и дразнят. Мне же сапоги нравятся. Тепло в них в любую погоду. Летом босиком ходить буду.

В это время из переулка с сумкой в руке вышел Шурка. Рядом с ним шел Мишка Зюзин.

— Зюзя! — удивленно крикнул Вовка. — Откуда ты взялся?

Зюзя подошел, пожал Вовкину руку.

— Пойдешь с нами в школу? — спросил он. — Там всех собирают зачем-то.

Шурка отнес домой сумку с хлебом. Все ребята направились в школу.

— Я там и пообедаю, — сказал Сережка.

— Где же ты там будешь обедать? — спросил Шурка.

— Недалеко фабрика-кухня. В ней по талонам кормят.

— Такие талоны только нищим всем дают, — объяснил Мишка. — Мне отец рассказывал.

— Каким таким нищим? — насупился Сережка. — Что я, по-твоему, нищий? Да?

— Ну, не нищим, а очень нуждающимся, — поправился Мишка под тяжелым взглядом Сережки.

— Покажи талон, — попросил Вовка.

Сережка достал из кармана голубой клеенчатый кошелек, вытащил из него свернутый вчетверо талон. Он был похож на хлебную карточку.

Вместе с талоном из кошелька выпало несколько почтовых марок. Мишка поднял их, удивленно спросил:

— Откуда у тебя такие марки? Лермонтов, Дзержинский, Спартакиада, Шевченко. У меня таких нет. Продай, а?

— Не продаются. Сам собираю. У меня их уже пятьдесят три штуки.

Школа

Школа стояла на самой окраине, на пустыре, изрытом большими и маленькими воронками от бомб и снарядов. Здание было двухэтажное и наполовину разрушенное.

Ребята обошли развалины, остановились перед входом.

— Здесь немцы были, — рассказывал Сережка. — У них тут из каждого окна пулеметы торчали. Наши ночью подкрались и как грохнут по окнам гранатами!

В здании под ногами валялись осколки стекла, куски осыпавшейся штукатурки, потемневшие гильзы. Вовка поднял несколько.

— С канавкой. Немецкие, — сказал он. — У меня таких нет. — Сунул их в карман.