Детектор смысла - [7]

Шрифт
Интервал

груженные маковой камедью мудрой травой
другой из друидов в дверях с номерком на груди
он членские с членов уплаты взимает поди
становится ясно что волхв цепенеющим ртом
молчит не в ответ на вопрос и вопрос не о том
что зря в неурочную ночь из гортани возник
великий могучий но в сущности шведский язык
князь гость в этом сдвинутом мире где жало сверла
вгрызается в горло героя он пал на войне
где слабый по полной пизды получает сперва
а сильному против того достается вдвойне
ладью снаряжают дружинные богатыри
от волхова волоком с трупом варяга внутри
я тихое сердце лечу на чужом берегу
то щи с люминалом то в борщ пощипать белену
с плеч свинченный череп снимает привычно рука
в нем умыслу тесно но мозг потемневший терпи
коль мальборо в пачке еще остается пока
и пушкин ангорский хвостато идет по цепи

осенний крик бродского

пока вальсирует над бездной
питомец птичьего яйца
запас энергии полезной
не увеличивается
так обстоит любое дело
закон любого ремесла
чуть в чайнике перекипело
вмиг энтропия возросла
пора внутри сознаться честно
на птичью щурясь молодежь
что есть внизу такое место
куда однажды упадешь
не загодя и без сигнала
подскажет в сумерки тоска
что не звезда в зрачке сияла
а два крест накрест волоска
туда и отчисляют квоты
чьих привидений не боясь
берут земные звездолеты
безлюдный космос на баланс
здесь водород везде и литий
там только тяжесть и покой
за горизонтом всех событий
над сингулярностью такой

метод исключения

харитоненко сыч фролов
марьникитишна крокодила
в стаде численность доходила
часто до сорока голов
ручеек чернил из карьера
сплошь бараки да корпуса
и какая-то сразу вера
по фамилии ковбаса
наводил небольшую ретушь
эту сыч истребить дотла
за злодейство ее но нет уж
пусть останется как была
потерпи все что на дом устно
ты один заглянул в ответ
если вырезать станет пусто
а другой чтобы вставить нет
гость из гомеля горло в йоде
тюрин в дверь зарастет хуйня
больше не было у меня
никаких фотографий вроде

гипнотопология

без выдоха или
истратив его на суглинок в горсти
с прожилками гнили
в котором багульник бастует расти
измерить поверхность
пустой континент с колыбели по гроб
где сослан за вредность
скитаться с котомкой последний микроб
раз вспыхнула птица
не вне стекловины зрачка а внутри
то это не снится
а правда хоть смертью в постели умри
так генисаретский
фарватер андрей озирали с петром
когда бы не резкий
поступок ни в сказке сказать ни пером
но если на сутках
повисла печать бесконечного сна
а слабых поступков
подробная сумма всегда неясна
то может быть проще
свет зрения внутрь направлять поутру
где лиственно в роще
как прежде снаружи и хвойно в бору

«когда мороз вперит свой рыжий зрак…»

когда мороз вперит свой рыжий зрак
в твой карий и запрет теченье рек
от водоплавающих и снующих
существ что в оттепели придают
жилое положение пейзажу
сложи в шкатулку слабый скарб ума
он там целей пока стоит зима
у створа тьмы когда мороз приятель
небытия и глаз не отвести
от тех твоих теперь одетых льдом
досада не погаснет автор мира
кто предписал вороне воровство
или сороке стрекот дал медведю
лицензию на детство свойство спать
в снег носом но не нам кому сестра
грозила в наблюдательной палате
аминазина дозу в задний мозг
вкатить за невнимание к зиме
за беспокойство праздное в уме
нам жалко в стужу эти существа
или существ пардон падеж мерцает
пока они ни живы ни мертвы
а мнимый автор мира спит в обнимку
с топтыгиным но где-нибудь в сибири
всю ночь стальные мамонты ревут
и в искрах в электрическом надрыве
из недр таскают вагонетки с грузом
аминазиновой руды запас
до марта государственный резерв
вооруженные глаза на вышках
слепят разрез примерно твой слегка
дифракция в пургу но леший с нею
с полудня сон и паника с шести
когда я собственных закрыть не смею
когда мороз когда не отвести

попытка разобраться

раз точней не могу то скажу как умею
что прошло то случилось жалей не жалей
не подбей этот ирод на вальс саломею
было б дольше одним человеком живей
пострадали бы правда сильнее акриды
их в страду на плантациях невпроворот
но поля оказались бы гуще покрыты
той пшеницей которую любит народ
и похоже идея не так уж нелепа
что народ к потребительству склонный в душе
ел бы больше гораздо пшеничного хлеба
а духовного меньше гораздо уже
но какая же польза тогда от предтечи
он кому проповедовал бы я спрошу
если тесто без устали мечется в печи
и мука в магазине за фунт по грошу
и приходится честно признать что природа
состоит из событий полезных для нас
а идеи по поводу дикого меда
я в другой изложить вам попробую раз
если в прошлом копаться с отверткой то каждый
сам себе оказался бы деверь и зять
я скажу тебе вот что живи и не кашляй
а точнее никак не умею сказать

комплекс кассандры

им проще коснуться сути
сквозь видимость напрямик
они ведь не очень люди
с кем врать наугад привык
где надвое делишь трату
грамматики смысл вдвойне
но я говорил им правду
никто не поверил мне
я выполз из недр под купол
в зеленом свище травы
и глядя на на них подумал
я тоже умру как вы
диагноз взимает плату
язык в золотом огне
я вам открываю правду
попробуйте верить мне
свободны слова от плоти
на срезе горчат мозги
но если язык возьмете
стигматы везде мои
полезная в звуках сила
но слишком для слов просты
их ушки в зенит и с тыла

Еще от автора Алексей Петрович Цветков
Бестиарий

Стихи и истории о зверях ужасных и удивительных.


Четыре эссе

И заканчивается августовский номер рубрикой «В устье Гудзона с Алексеем Цветковым». Первое эссе об электронных СМИ и электронных книгах, теснящих чтение с бумаги; остальные три — об американском эмигрантском житье-бытье сквозь призму авторского сорокалетнего опыта эмиграции.


Атлантический дневник

«Атлантический дневник» – сборник эссе известного поэта Алексея Цветкова, написанных для одноименного цикла передач на радио «Свобода» в 1999–2003 годах и представляющих пеструю панораму интеллектуальной жизни США и Европы рубежа веков.


Просто голос

«Просто голос» — лирико-философская поэма в прозе, органично соединяющая в себе, казалось бы, несоединимое: умудренного опытом повествователя и одержимого жаждой познания героя, до мельчайших подробностей выверенные детали античного быта и современный психологизм, подлинно провинциальную непосредственность и вселенскую тоску по культуре. Эта книга, тончайшая ткань которой сплетена из вымысла и были, написана сочным, метафоричным языком и представляет собой апологию высокого одиночества человека в изменяющемся мире.


Имена любви

Алексей Цветков родился в 1947 году на Украине. Учился на истфаке и журфаке Московского университета. С 1975 года жил в США, защитил диссертацию по филологии в Мичиганском университете. В настоящее время живет в Праге. Автор книг «Сборник пьес для жизни соло» (1978), «Состояние сна» (1981), «Эдем» (1985), «Стихотворения» (1996), «Дивно молвить» (2001), «Просто голос» (2002), «Шекспир отдыхает» (2006), «Атлантический дневник» (2007). В книге «Имена любви» собраны стихи 2006 года.


В устье Гудзона с Алексеем Цветковым

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Возле войны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.